– Расчищу! – воинственно ответила я. – Ради
такого мужика я полпляжа отодвину и лягу рядом. Постелю свое полотенце,
разденусь и останусь в тоненьком сексуальном бикини, таком тоненьком и
откровенном, что его глаза вылезут из орбит. Но тут зазвонит мобильник, и его
вновь начнут терзать его бестолковые сотрудники. А я тем временем положу дочку
рядом, достану ее игрушки и скину бюстгальтер, чтобы он смог по достоинству
оценить мою грудь.
– Ну а как же люди, которые будут загорать
рядом с тобой?
– А что мне до людей?
– Они будут смотреть на тебя осуждающе.
– Черта с два! Для такого мужика можно не
только лифчик снять, но и плавки. Сейчас полпляжа без лифчиков загорает, и
ничего. Придешь и пялишься на теток, которые поснимали лифчики и не комплексуют
по поводу своих обвисших лепешек. А у меня грудь сам знаешь какая, как на
картинке, видел, и не раз.
– Так это когда еще было!
– Будешь себя хорошо вести, еще как-нибудь
покажу. Так вот, слушай дальше. Этот Ален Делон выключает свой мобильник и
смотрит на меня с неподдельным интересом, а я не теряюсь и начинаю брать быка
за рога и прошу его починить детскую поломанную игрушку. Мой новый знакомый
кидается по первому зову, и вскоре игрушка принимает первоначальный вид. А
затем он улыбается своей голливудской улыбкой, и я вижу в его зубах мелкие
кусочки от копченой осетрины.
– А это еще зачем? – Димка громко засмеялся.
– Не вижу ничего смешного. Что может быть
смешного в том, что человек каждый день ест копченую осетрину?! Просто он еще
не успел купить зубочистки и ее оттуда вытащить. Так даже эффектнее. Человек
открыл рот, и сразу видно, чем он питался. Я бы перевела взгляд на банку черной
икры, а он бы достал вторую столовую ложку и протянул бы ее мне. Мол, ешь. У
меня уже от нее изжога.
– А ты?
– Ну, я бы пригубила. Меня не каждый день
черной икрой угощают. Сам знаешь, после этого гребаного замужества я до сих пор
не могу отойти. Мне сейчас не до шику. А затем я бы перевела взгляд на его
дорогие плавки и сказала, что они ему очень к лицу.
– К какому еще лицу?
– К самому обыкновенному. Сам знаешь, что у
мужика две головы, а ежели у него две головы, то это значит, что у него должно
быть два лица. Новые русские вообще любят, когда их хвалят. У них у всех мания
величия. Они думают, что они самые неотразимые, самые лучшие и самые
неповторимые. Так вот, я бы поинтересовалась, где он прикупил столь интересные
плавки, сосредоточив взгляд на его выпирающем мужском достоинстве. Он бы
немного смутился и сказал, что купил их на прошлой неделе в Майами, куда летал
по делам своей фирмы. А еще он бы сказал, что у него их полный чемодан и что
они все разного цвета. Он их надевает по очереди. А затем он бы арендовал яхту,
и мы бы отправились с ним в морское путешествие. После прогулки мы бы поехали в
самый дорогой ресторан и наслаждались какой-нибудь изысканной кухней. Флирт бы
перешел в умопомрачительную страсть, а затем финал и возвращение домой.
Димка достал платок, вытер пот со лба и
перевел дыхание.
– Ну ты и фантазерка. Напридумывала себе черт
знает что. Ты хоть понимаешь, куда едешь?
– Конечно. В Ялту.
– Так вот, будет тебе известно, что в Ялте
одни хохлы. Там нищета жуткая. Кого ты себе найдешь?! С твоими запросами нужно
ехать на Канары. Там таких курортников – пруд пруди!
– Я не хочу на Канары. Я тысячу лет не видела
свою подругу. Я хочу услышать, как она поет. Ты даже не представляешь, как она
талантлива!
– Ну и почему тогда твоя подруга поет в
ресторане, а не на большой сцене?
– Потому что она повязана по рукам и ногам.
Потому что в наше скотское время всем глубоко наплевать на одаренных и талантливых
людей.
– Я все понимаю, я только не понимаю одного:
кого ты собралась искать в Ялте?
– Нового русского хохла! – громко крикнула я и
ударила кулаком по столу. – И вообще, у меня нюх хищницы. Я вижу мужика за
версту. Я буду идти на запах черной икры как загипнотизированная. Я обойду все
ялтинские пляжи, и я его найду. Потому что он уже там, я это чувствую.
– Я в этом не сомневаюсь, – грустно сказал
Димка и принялся за курицу.
Я улыбнулась и уже в который раз погладила
Димку по его седой голове. Затем наклонилась к нему поближе и сказала
заговорщически:
– Димка, а может, ты меня ревнуешь?
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос? –
смутился он.
– Не надо меня ревновать. Мы же друзья, и нам
так здорово вместе. Я не могу кому-то принадлежать. Я должна принадлежать
только себе. У меня есть дочка, мы с ней дружная и прекрасная семья. Правда, в
нашем нелепом государстве само понятие «семья» трактуют как-то странно.
Представляешь, я звоню в агентство, чтобы заказать билеты в Симферополь на себя
и на дочку. В общем, я их заказала и спрашиваю, мол, есть скидка на семейный
тариф? Мне говорят, что есть. Ну я и жду скидки, и тут слышу совершенно
чудовищную фразу: «Семья должна состоять из трех человек – матери, отца и
ребенка». Я пожимаю плечами и растерянно говорю, что, к сожалению, не у всех
жен есть мужья и не у всех детей есть отцы, разве я вместе со своей дочкой не
являюсь семьей? Ну и совершенно кошмарный ответ, что для неполноценных семей
скидок нет. Это ж надо такое придумать! Вроде бы на дворе демократия, а
совковые комплексы прочно засели в сознании наших людей. Прямо бред какой-то.
Димка нахмурил брови, разлил остатки
шампанского и произнес тост:
– Ну что ж, давай выпьем за твой курортный
роман. Будем надеяться, что твой придуманный новорусский хохол уже парит ласты
под жарким ялтинским солнышком в плавках, привезенных из Майами на прошлой
неделе.
– За нового русского хохла! – восторженно
согласилась я и допила свой бокал до дна. Затем поправила упавшую прядь волос и
стала рисовать на крышке стола какие-то незамысловатые узоры.
– Знаешь, иногда я вспоминаю свою самую первую
поездку в Ялту. Я тогда была совсем глупой, несмышленой девчонкой. Однажды
почувствовала себя как труп и поняла, что меня может воскресить только море. У
меня не было денег на жилье, еду, но я не очень сильно комплексовала по этому
поводу. Думала, что это не главное. Подцеплю какого-нибудь буржуя, раскручу его
на гостиницу и ресторан, а затем – полный вперед.
– Ну и что, подцепила?
