Катерина была очаровательной женщиной. Мы
познакомились много лет назад за границей. В поисках новых впечатлений и
достойных заработков я уехала за рубеж и устроилась певицей в довольно
приличный – даже по заграничным меркам – ресторан. Катерина пела неподалеку в
ночном клубе. Мы быстро подружились. Вернувшись на родину, я полностью
покончила со своей неудачной певческой карьерой, а вскоре получила письмо от
Катерины, в котором она поведала мне о том, что уехала в свою родную Ялту и
теперь работает в одном из ялтинских ресторанов. Мы не виделись целую вечность
и лишь изредка баловали друг друга незначительными звонками. Катерина успела
пару раз выскочить замуж и каждый раз убеждалась в том, что семейная жизнь –
ошибка, от которой приходится отходить долгие и долгие годы. Я волновалась
оттого, что в последний раз мы виделись, когда были совсем молоденькими
девчонками, а теперь… Теперь мы превратились в привлекательных женщин, у
которых все та же самая молодая душа и масса амбиций.
В зале прилета кто-то бросился мне на шею и
стал трясти за плечи. Это была Катерина. На моих глазах выступили слезы, и я
была готова разреветься, как маленькая девочка, которую поставили в угол и
лишили конфет.
– Ты плачешь? – Катерина достала платок и
стала вытирать мое лицо.
– Просто столько лет… А их как будто и не
было. Ты нисколько не изменилась.
Катерина оглядела меня оценивающим взглядом и
пожала плечами:
– Послушай, а почему ты больше не блондинка? У
тебя же были ослепительно белые волосы.
– В душе я по-прежнему блондинка. – Я прижала
Катерину к себе.
Через несколько минут мы уже сидели в
Катькином «Ягуаре» и делились новостями. Катерина рассказала о своих неудачных
замужествах, и мы обе пришли к выводу, что все мужики – сволочи и что не стоит
их воспринимать как божий дар и подарок небес.
Я закрыла глаза и вспомнила все, что мы
вытворяли с ней, когда работали за границей. Дочка была занята своими
игрушками.
– Катька, а помнишь наш дикий пляж? – спросила
я.
– Конечно, помню. Разве такое можно забыть! –
звонко рассмеялась она.
Это был умопомрачительный пляж. Там было
народу меньше, чем на всех остальных, да и нравы куда свободнее. Конечно,
иногда мы щеголяли и на городском пляже без верхней части купальника, и нам
было приятно, когда одуревшие японцы пялились на наши груди. Хотя большинство
смотрело осуждающе. На диком пляже мы раздевались полностью, ощущая себя
совершенно свободными, ничем не стесненными. Мы любили лежать на горячем
песочке и чувствовать, как нежный ветерок ласкает наши тела.
Я посмотрела на дочку и сказала шепотом:
– А помнишь, как мы ложились против ветра,
раздвигали ноги и ощущали такое, что не может сравниться даже с самым теплым и
приятным языком. Мы даже и подумать не могли, что это так здорово, когда ветер
задувает прямо между ножек, игриво ерошит волоски, будто хочет проникнуть
внутрь. И мы пытались помочь ветру и раздвигали ноги все шире и шире.
– А помнишь японца, – поддержала меня
Катерина, – он смотрел на нас, не отрываясь. Он просто опешил и не мог
произнести ни слова – две молодые, симпатичные девчонки с раздвинутыми ногами!
Согласись, завораживающее зрелище. Мы получали неописуемое удовольствие.
Наверно, оттого, что он так пристально нас разглядывал. Между ног все будто
набухло, стало ужасно горячо.
– А затем мы бросились в море, чтобы остудиться,
– продолжила я. – От холодной соленой воды мы получили просто потрясающий
оргазм. И это было так бурно, так сладко и так романтично! Я никогда не
испытывала такого с мужчинами. На другой день собралось целое скопище японцев.
Они показывали на нас пальцами, смотрели открыв рот, а потом все ходили мимо и
поправляли свои плавки, потому что их мужские достоинства почти торчали наружу.
– Все это осталось в прошлом, – задумчиво
сказала Катя.
«Но мы на всю жизнь запомнили те дни, когда
лежали на пляже совершенно голые с раздвинутыми ногами и ощущали устремленные
на нас взгляды мужчин», – подумала я.
Увы, теперь об этом остается лишь вспоминать.
Мы слишком повзрослели, а может быть, даже и постарели. Один раз я со своим
бывшим мужем ездила отдыхать в Испанию и хотела раздеться догола, но муж так
разбухтелся, что пришлось забыть об этой затее.
Мы не заметили, как добрались до Катиного
дома. Дочкой занялась Катина мама, а мы с подругой открыли бутылку нашего
любимого виски и уютно расположились у камина.
– Сегодня вечером едем в ресторан. Ты должна
послушать мою новую программу, – сказала Катя и наполнила наши бокалы. – А как
сложилась твоя певческая карьера?
– Никак. У меня был жуткий нервный срыв, и я
потеряла голос.
– Говорят, что голос может вернуться.
– Не знаю, пока этого не произошло. Сегодня я
с удовольствием послушаю тебя, а завтра с утра я беру дочку и иду искать своего
курортника.
– Какого еще курортника?
– Самого обыкновенного. Который сейчас парит
ласты на одном из ялтинских пляжей и ждет, когда я прилягу рядом.
– Здорово! Решила завести курортный роман? Ты
всегда была умной женщиной.
– Я хочу завести такой курортный роман, чтобы
перехватило дыхание, а в жилах стыла кровь. Хочу дать сумасшедшую встряску
своему организму. Хочу чувствовать волнующий трепет, дрожь в коленях и сухость
во рту!
– Но ведь у курортного романа не бывает
продолжения?
– А на кой черт оно мне нужно?!
– Будь осторожна. Мужики нынче шарахаются от
красивых женщин, как от огня. Они нас боятся. У красивых женщин есть один
талант, которым не обладают другие. Мы умеем делать вид, что у нас все хорошо,
что мы счастливы и вполне довольны своей жизнью. Это серые мышки плачутся и
ждут, когда их пожалеют, а нам нельзя, потому что мы красивые, а если мы
красивые, то это значит, что мы сильные. Красивым женщинам особенно одиноко, и
никто об этом даже не подозревает.
