Ее тело теперь удовлетворено, самолюбие исцелено, а все же в сердце осталась тоска. С Джорданом не было будущего, и Билли знала это. Она взяла все, что он мог дать, а сама ничего не дала взамен. Самый большой экстаз с Моссом заключался в том, что она растворялась в своем муже, полностью отдавалась ему и знала, что ее дар приятен мужчине, которого она любила. Джордана она не любила. Ей нечего было дать, а только брать – этого недостаточно.
– Ты придешь снова, Билли? – прошептал Джордан ей на ухо. – Тебе было хорошо? Так же хорошо, как мне?
– Все было хорошо, – прошептала Билли, обвивая его руками и осыпая мелкими поцелуями его подбородок. – Я приду снова.
* * *
Билли так и не смогла привыкнуть к воскресным ужинам в Санбридже. Ослепляло огромное количество хрусталя, фарфора и серебра. Горничные, одетые в ярко-розовые форменные платья с белыми передничками в оборках и с маленькими накрахмаленными шапочками. На вечерних трапезах в воскресенье всегда присутствовали дети; затем, после обильной еды, шофер развозил их по респектабельным школам. В то время как декорации и художественное оформление были выдержаны в голливудском стиле, участники ужина и их манера поведения оставались чисто коулмэновскими. Сет ел, как скотник, и говорил с набитым ртом в основном о ранчо. Агнес изо всех сил старалась выглядеть по-королевски на своем месте в торце стола. Она изящно клала в рот маленькие кусочки и тщательно пережевывала каждый по тринадцать раз. Мосс и Райли болтали и тараторили без остановки. Мэгги и Сьюзан сидели тихо, а уж Билли оставалось поддерживать с ними беседу о школе, занятиях и разных делах, которыми занимались девочки.
В конце ужина Билли всегда принимала две таблетки аспирина. В этот вечер что-то не ладилось. Мэгги отвечала, когда к ней обращались, но ее рассеянность и отсутствующий взгляд тревожили Билли. Не заболел ли ребенок? Или Мэгги была готова выкинуть один из «фокусов», как называл это Сет, в духе своей тетушки?
– Мэгги, ты хорошо себя чувствуешь? – Все разговоры за столом прекратились, семья прислушалась, чтобы узнать, в какую историю влипнет Мэгги на этот раз.
– Я чувствую себя прекрасно, мама. А почему ты спрашиваешь?
– На мой взгляд, ты слишком румяная, уж не жар ли у тебя? Давай померяем температуру после ужина.
– У меня нет жара, мама. Я себя хорошо чувствую. Просто здесь жарко.
– Все равно мы померяем температуру. Я не могу послать тебя в школу, если вдруг окажется, что ты заболела. Весь класс может заразиться.
– Почему ты не ешь свой ужин? – осведомился Мосс.
Мэгги вскинула голову. Уже очень давно отец не обращался к ней с вопросом. Горло у Билли сжалось, когда она заметила неприкрытое обожание на лице дочери. Мэгги медленно начала есть.
– Наверное, я задумалась о школе и о завтрашней контрольной работе, – сказала она между двумя глотками.
– Не набивай рот. Ты достаточно большая, чтобы есть как полагается. И не разговаривай с полным ртом.
Глаза Билли сузились, а левая рука сжалась в кулак. – Я больше не могу есть. Мама, можно мне уйти? – Мэгги готова была расплакаться, и Билли не стала дожидаться, пока она сорвется на крик, как бывало во время ее вспышек.
– Конечно, иди. Все-таки я хочу померить тебе температуру. – Билли положила салфетку на стол и бросила на Мосса убийственный взгляд.
– С девочкой все в порядке, – проворчал Сет. Билли резко остановилась и обернулась.
– Мне судить, все ли в порядке с Мэгги. И никогда не становитесь между мной и моей дочерью, ни сейчас, ни когда-либо.
– Билли! – Агнес была в ужасе. – Вот, теперь этот ужасный ребенок снова испортил ужин. Тебе действительно следует что-то предпринять.
Билли напряженно выпрямилась.
– В следующий раз, когда тебе захочется на кого-то возвести вину за испорченный обед, то обвиняй другого человека. Моего мужа! – Злобно посмотрев на Мосса, Билли вышла из комнаты с высоко поднятой головой.
– Твоя жена отбилась от рук, Мосс.
– Хватит, пап. Билли – мать. Мама вела себя точно так же. – Агнес внутренне сжалась, заметив устремленный на нее обличающий взгляд Мосса.
* * *
В комнате Мэгги в это время Билли встряхнула термометр.
– Температуры у тебя нет, но выглядишь ты неважно, Мэгги. Знаешь, по-моему, отметки у тебя достаточно хорошие, чтобы ты могла отдохнуть денек. Может быть, ты заболеваешь гриппом, и лучше принять меры в самом начале, чтобы потом не потерять время. Я правда беспокоюсь, Мэгги. Ты хорошо спала?
– Спала беспробудным сном. У меня столько всего на душе. Мама… я…
– Да, Мэгги? Что бы это ни было, ты не хочешь сказать мне об этом?
– Ах, пустяки. Не сегодня. Почему бы нам не пойти в следующий уик-энд за покупками? Мне кажется, я прибавила в весе. Наверное, ела слишком много всякой всячины с девочками после того, как в школе гасят свет на ночь.
Рассеянная улыбка дочери встревожила Билли.
– Хорошо, Мэгги. Поедем вдвоем, только ты и я. Сходим во все универмаги и подберем тебе новый гардероб. Пора купить тебе кое-что из одежды. В прошлый раз, когда я возила по магазинам Сьюзан, ты не захотела ехать с нами.
– Тогда мне ничего не было нужно. Зачем попусту тратить папины деньги? Я ему сказала, что напрасно он дает мне такую большую сумму на карманные расходы и что я экономлю их, но он не стал слушать. Я пытаюсь, мама, но он…
– Чшшш, я знаю, милая. Предоставь мне все уладить с твоим отцом. Если ты чувствуешь себя нормально, то собери вещи и иди вниз. Нужно вернуться в школу вовремя.
Мэгги взяла сумку с вещами, которые брала домой на уик-энд, и стопку книг.
– Увидимся в следующий уик-энд. Мне жаль, что так получилось с ужином. Кажется, я никогда ничего на смогу сделать или сказать как следует. Не знаю, почему. Наверное, во мне сидит дьявол. Дедушка говорит, что так оно и есть.
Билли почувствовала, что гнев снова охватывает ее.
– Он сказал это тебе?
– Не имеет значения. Папа тоже так говорит. Я совсем как тетя Амелия. Папа любит тетю Амелию, а меня не любит. Ты понимаешь, что это такое, мама. Ладно, надо идти.
– Если будешь плохо себя чувствовать, позвони мне. Обещай, Мэгги.
– Обещаю, – бросила Мэгги через плечо.
Вбежали Сьюзан и Райли, быстро поцеловали Билли и сбежали вниз по лестнице. Их топот заставил Билли улыбнуться, но вот за детьми захлопнулась входная дверь. Санбридж снова стал похож на могилу.
* * *
Билли тяжело опустилась на скользкое сиденье стула, обтянутого зеленым бархатом. Сбросила туфли, поставила ноги на перекладину. По привычке потянулась к пачке писем на столике вишневого дерева. Чтение писем Тэда Кингсли всегда приносило ей утешение. Она собиралась когда-нибудь рассказать ему, как много значили для нее его послания. Она знала их наизусть, но все равно отыскивала то письмо, которое хотела прочесть.
