– Ну, сначала мы доживем до старости, – сказала Алиса. – И когда они станут совсем уже морщинистые и противные, наши тела…
– И когда они уже не смогут друг с другом трахаться…
– Да, когда они больше не смогут трахаться, и когда мы как раз закончим платить кредит за подсадку, мы притащим их сюда, и нас подселят в молодого классного парня, а эти тела, – она посмотрела на свои ноги, потом тревожно царапнула меня взглядом и тут же отвернулась, как будто ей предстояло сейчас предать и себя, и меня, – ну, наверное, я не знаю, сожгут. Или где-нибудь здесь зароют. И мы будем… Они будут удобрением для пшеницы. Или… как там… овса.
Она прищурилась, глядя на птицу, которая неторопливо кружила над лугом. Потом тихо сказала:
– «Он покоит меня на злачных пажитях»…
– Что за пажити? – спросил я. – Кто он? Что это вообще такое?
– Тебе не нравится? – огорчилась.
– Нет, мне нравится, просто я смысла не понимаю.
– Я тоже не понимаю. Но мне кажется, это необязательно. Это строчка из какого-то стихотворения, я его слышала, когда была маленькой. Пажити… Пажити, это, по-моему, что-то вроде такого луга. Над которым летают птицы.
…А потом нам стало нравиться куда меньше. Потому что мы долго, очень долго стояли у входа на территорию, как попрошайки, и объяснялись с хамоватым голосом из динамика, который требовал показать какой-то там пропуск и утверждал, что для частных лиц Human-Plus сегодня закрыт.
Спустя минут двадцать, только после того, как Алиса пару раз ударила ладонью по прутьям и демонстративно стала на нее дуть, а я сказал, что, если он нас сейчас же не впустит, мы полезем через ограду, и если мы повредимся, то отвечать за неосторожное обращение с телом будет он, а не мы, поскольку «Хьюман» как общественная организация обязана принимать граждан в приемные часы, а он как охранник обязан их, то есть нас, пропускать, а если так, получается, что он нас просто довел до отчаяния и вина за телесные травмы будет на нем… Короче, только после того, как мы ему пригрозили, электрические ворота открылись, и мы долго бродили по территории в поисках нужного корпуса, а потом искали нужный этаж, а потом кабинет… А потом эта тетка с лягушачьей улыбкой сказала, что не запишет нас на Оцифровку Сознания.
– Вы не поняли, – сказала Алиса. – Мы хотим взять кредит на ОС и подсадку в общее тело. Со сроком выплаты сорок лет, по программе «Молодая семья». Мы только что поженились.
Она показала наше свидетельство.
– Поздравляю, – лягушка улыбнулась еще шире, – но ничем помочь не могу.
– Как не можете? На вашем сайте написано, что есть такая программа. «Молодая семья: два в одном». Там говорится, что это бюджетный вариант в условиях дефицита тел.
– Сожалею, но данной услуги не существует. Была такая экспериментальная разработка, но опыты на добровольцах в основном закончились неудачей. Два в одном уживаются плохо. Много сбоев. Случаи шизофрении, насилия над собственным телом и даже самоубийства.
– Но на сайте…
Лягушка изогнула кончики губ вниз, и вместо улыбки на лице возникло брезгливое выражение:
– Какие-то шутники взламывают наш сайт и размещают эту рекламу. Я приношу свои глубочайшие извинения. Мы работаем над этой проблемой, – она поднялась. – Спасибо за ваш интерес к компании «Хьюман-Плюс». Сожалею, что в данный момент у нас нет подходящих предложений для вас.
– Подождите, – Алиса заглянула лягушке в глаза. – Нам бы все-таки очень хотелось оцифроваться сейчас. Если брать кредит по двум отдельным телам – тогда какие условия?
– К сожалению, в данный момент кредиты на имплантацию не выдаются. Оцифровки и подселения – только для клиентов, которые выплачивают сразу полную сумму. Ну и для очередников, конечно же…
– Мы тоже хотим встать в эту очередь.
– Замечательно! – ее рот снова чудовищно растянулся в улыбке. – Я вас запишу. Ваша очередь подойдет… так, минуточку… через триста пятьдесят восемь лет.
Лягушка замерла над клавиатурой с этакой угодливой миной.
– Но мы столько не проживем, – тупо констатировал я.
– Молодой человек, – угодливость с ее лица не исчезла, но сделалась какой-то несвежей, будто прогоркла. – У меня огромная очередь на тела. Посмотрите сюда, – она ткнула в какие-то бесконечные списки на мониторе. – Большинство очередников телесно уже не живут, у нас гигантская база-архив с их ОС, которые нуждаются в постоянном обслуживании.
– Ну так добавьте в эту базу заодно и наши ОС, – безнадежно огрызнулась Алиса. – От вас не убудет.
– Наша компания временно заморозила услугу ОС отдельно, с неоплаченным подселением. Вы сами видите. Спрос значительно выше, чем предложение.
– И сколько стоит у вас ОС и имплантация в тело – если сразу все оплатить?
Лягушка взглянула на меня почти что с сочувствием и назвала десятизначную сумму. Такую сумму я бы не заработал даже за триста пятьдесят восемь лет.
– А это правда, что некоторые покупают себе сразу по нескольку тел? – спросила Алиса.
– Если клиент может себе позволить это финансово. Физических противопоказаний тут нет.
– Несправедливо, – надулась Алиса и стала похожа на одиннадцатилетнюю девочку. – У одних по нескольку тел, а у кого-то – ни одного.
Мне захотелось взять ее за руку и увести из этого места.
– В данный момент у вас есть ваше тело. Чудесное и молодое, – в лягушачьем голосе послышались бабская зависть и одновременно злорадство.
Она окинула Алису придирчивым взглядом – как будто та была платьем, и она обдумывала, примерить его сейчас или позже, – и повторила:
– Чудесное тело. Надеюсь, оно вам долго прослужит.
– Несправедливо, – повторила Алиса.
Лягушка потеряла терпение:
– Знаете, девушка. Какой-то странный у нас разговор получается. А если у богатого есть десять домов, а бедный – бездомный, тогда богатый ему что, должен дом, что ли, подарить?
Алиса молчала, но по ее лицу было видно, что такой вариант ей кажется оптимальным.
– Конечно, не должен, – торопливо ответила тетка сама себе. – Это уже коммунизм какой-то получится. А у нас тут, к счастью, трансгуманизм.
– Трансгуманизм обещает победу над смертью, – бесцветно сказала Алиса.
– Хотите птичек? – внезапно спросила тетка. – Наша новая разработка.
– Вы издеваетесь? Каких еще птичек? – ошалел я.
– Фламинго, лебеди, утки, аисты, – ее рот раздвинулся в длинную умиленную щель. – Голубки́…
Слово «голубки» прозвучало у нее как-то скабрезно – будто эти птицы были самыми похотливыми существами на свете.
– …Вы можете поучаствовать в нашей экспериментальной программе по подселению человеческого ОС в тело птицы. В вашем случае – в два разных тела, разумеется. Все перечисленные птицы вам подойдут как супругам. Они моногамны – создают постоянные пары на несколько лет, а некоторые и на всю жизнь. Например, голуби. Птичьи тела сохраняют репродуктивную функцию после подсадки. То есть, вы понимаете… – она вылупила на нас свои полные скуки, тусклые глазки, какие бывают у долгожителей, подселенных уже раз пять, – это возможность потомства. Вот вы, например, – лягушка уперлась своим мутным взглядом Алисе в живот, – способны зачать ребенка?
