— Да, деньги были проблемой. Естественно, я не
смогла бы заработать такие деньги за всю свою жизнь, мне пришлось подключить
родителей. Мой отец довольно известный бизнесмен, имеет свой капиталец. Сколько
себя помню, он всегда ругался с моей матерью, упрекая ее тем, что она вырастила
педика. Он жутко меня ненавидел, даже брезговал со мной сидеть за одним столом.
Готов был сунуть любые деньги, только бы я исчезла из родительского дома и как
можно дальше. Так что денежная проблема решилась сама собой.
— Я даже не помню, когда мы виделись с тобой в
Москве в последний раз. — Дина подняла бокал и чокнулась с Галиной. — Как
прошли операции-то?
— Надеюсь на лучшее. Я сама плохо понимаю, как
такие муки ада прошла. Самое страшное осталось в России. Все пытались сделать
из меня придурочную и пожизненно засунуть в психушку. Открытым текстом
говорили, что у меня нет никаких проблем с природой, мол, у меня только одна
проблема — с головой.
— Ты лежала в психушке? — опешила Дина.
— И» не раз. Наверно, поэтому мы так долго не
встречались в Москве, а смогли встретиться только в Штатах.
Тема разговора вызывала во мне довольно
противоречивые чувства — от интереса, перемешанного с жалостью, до какой-то
непонятной брезгливости. Да чего уж там! В принципе мы все по-своему ошибки
природы. Кто-то меняет пол, кто-то продает еще нерожденных детей…
— Психушка — отличная школа выживания Из меня
делали дуру, но я не поддавалась и каждый день доказывала свою решимость стать
женщиной. Врачи смеялись мне прямо в лицо, а санитары, выходящие в ночную
смену, закрывали меня в туалете, ставили на колени, а иные трахали… Я
подчинялась, потому что любое неподчинение привело бы к тому, что меня накололи
бы какой-нибудь мурой, накормили колесами и довели до настоящего безумия. Отбарабанив
в дурдоме положенный срок, я смогла получить справку о том, что нуждаюсь в
операции по смене пола. Боже мой, я как вспомню этот день, до сих пор не нахожу
себе места. Я рыдала и кричала от радости. Я не могла поверить, что добилась
своего. Потом я около полугода принимала женские гормоны, от которых меня
страшно колбасило и ломало, как наркомана. Таким образом организм
перестраивался из мужского типа в женский. У меня уменьшилось количество волос
на груди, на ногах и на лице.
— Господи, это же с ума сойти можно, — не
выдержала я. — Ради чего такие чудовищные муки?
— Я бы все это не перенесла, — поддержала меня
Дина.
Чтобы понять меня, нужно побыть в моей шкуре,
— сказала Галина, не переставая курить. — Перед операцией я подписала бумагу,
освобождающую врачей клиники от ответственности в случае неудачного исхода.
Операция-то ведь нешуточная. Перекройка половых органов, силиконовая грудь и
еще целая куча различных прибамбасов. В реанимации с неделю пролежала, чудом
осталась жива, а когда увидела количество подключенных ко мне разных проводов и
трубок, сознание потеряла. К сожалению, операция прошла неудачно, организм
оказался не готов и слишком слаб. Пришлось вновь одолжить у отца денег и лететь
в Штаты.
— А теперь как? — осторожно спросила Дина.
— Теперь лучше, прошла повторная операция.
Говорят, буду жить и даже заниматься любовью, как женщина. — Галина засмеялась
каким-то истерическим смехом, от которого никому не стало смешно.
— И будешь кончать, как женщина? — неожиданно
для себя самой поинтересовалась я.
— А вот кончать я не буду никогда. Об этом
меня предупредили еще перед операцией. Об оргазме мне придется забыть. Обидно,
конечно, но ничего не поделаешь. Я столько всего принесла в жертву, что это мне
не кажется таким уж существенным.
— Но хоть возбуждаться-то будешь? — не
унималась я.
— Не знаю. Мне еще рано думать о сексе.
Еще столько швов, да и промежность постоянно
болит. Поживем — узнаем.
— Вот это ты натворила! Это же какую силу воли
надо иметь, — покачала головой Дина. — Я перед отъездом твоего отца видела.
Подошла, спросила, как твои дела, а он как закричит — что про этого дегенерата
говорить не хочет, мол, сдохнешь, он на похороны не приедет. Правда, мама твоя
молодец. Это она сказала мне, что ты сейчас в Штатах проходишь послеоперационную
реабилитацию, дала твой телефон. Если бы не она, мы бы с тобой не встретились.
Признаться, я уже сама не понимала, кто же
находится рядом со мной, то ли Галина, то ли Геннадий. Приятная женщина, но с
явно мужскими замашками… Какая-то странная получилась встреча. Хорошенькая
компания, лучше не придумаешь! И все же в данный момент меня меньше всего
занимали чужие проблемы, в голове было много своих.
— Галя по крайней мере хоть как-то разрешила
свою проблему, а вот что будет со мной и с Диной, совершенно непонятно, —
задумчиво проговорила я.
— А что тут непонятного? — Дина пожала плечами
и потерла ладони. — Выносим своих детишек и продадим их, выручив денежки.
— А как мы их выносим, если тут легче
сдохнуть, чем ходить беременной?!
Просто не нужно лезть на рожон. Надо забраться
терпения и дожить до положенного срока.
Неожиданно для самой себя задала ей вопрос,
который занимал меня.
— Дин, а тебе сколько денег обещали?
— Но ведь эта информация не подлежит
разглашению…
— Да ладно, тут все свои.
— Десять тысяч долларов.
Я облегченно вздохнула. Такая же сумма была
оговорена и в моем контракте. Несмотря на казусы, с которыми мне пришлось здесь
столкнуться, московская фирма работает по-честному. Получается, что для деловых
людей, делающих деньги, нет разницы, с кем вступать в коммерческие отношения,
из города клиент или из деревни. В сделке все равны.
— А тебе?
Дина заметно нервничала, было ясно, что ей не
безразличен мой ответ»
— Столько же.
— Ровно десятка?
— Десятка.
— Значит, у них такса для всех одинаковая. Это
хорошо, значит, нас не обманут.
— Ты думаешь?
— Я просто уверена.
В разговор вмешалась удивленная Галина:
— Девчонки, вы что, и вправду продаете своих
детей за десятку штук?
— Правда, — почти в один голос ответили мы А
что вы их так мало оценили-то?
— Их не мы оценили, а фирма, — пояснила
заметно покрасневшая Дина.
— А кто за них больше даст? — поддержала я
свою подругу по несчастью.
