— Но ведь это просто смехотворная сумма На нее
даже приличную тачку не купишь, не говоря уж о стоящей квартирке.
— Для меня это нормальные деньги. Можно
прилично одеться. Шубку норковую прикупить. Я девушка не гордая, мне и
подержанная иномарка подойдет, — парировала Дина. — Если эти деньги с умом
тратить, на жизнь хватит.
— Я не знаю, где я смогу еще такие бабки
сколотить… — грустно призналась я. — Только проституцией. А в проститутки я не
пойду ни за что. Ни за какие коврижки. У меня мечта в Москву перебраться.
Надоело в своей убогой деревне сидеть. Говорят, в Москве, в каком-нибудь
спальном районе, можно купить комнатку в коммуналке тысяч за семь долларов. Мне
большую не надо, пусть она будет совсем крохотная. Самое главное, было бы где
переночевать и вещи сложить. На остальные деньги я бы приоделась, да и на жизнь
тоже оставила. Затем бы куда-нибудь на работу устроилась.
— Ну, девки, вы даете! — совсем по-мужицки
усмехнулась Галина. — Ну у вас и запросы! Вам от жизни самую малость нужно. Я
бы за такие деньги хрен бы на что согласилась.
— Тогда дай нам больше, — рассердилась Дина.
— А на кой мне ваши дети?
— В том-то и дело, что они кроме этой фирмы
никому не нужны, — Дина глубоко вдохнула и стала медленно гладить живот. — В
эту фирму очень трудно попасть. Желающих много, а контракт заключают только с
избранными. Сейчас все беременные чем-нибудь болеют. Время такое страшное, что
каждая с патологией ходит. Если не каждая, то через одну, точно. Чтобы в нашу
фирму попасть, нужно иметь отменное здоровье.
Неожиданно дверь в комнату распахнулась, и на
пороге возникла стукачка. От одного ее вида бросало в дрожь и хотелось, не
раздумывая, бежать прочь. Посмотрев поочередно на каждую из нас заспанными
глазами, ода остановила свой взгляд на пустой бутылке вина и буквально
позеленела от злости.
— Вы что тут делать, русская сволочь?!
Безобразие!!! Ваша фирма разорвать с вами контракт! Вы будете рожать за
бесплатно, а после родов мы сдадим вас в публичный дом! Вы будете
проститутка!!!
— Сама ты проститутка! — не сдержалась я. — Ты
еще, падла, ответишь за то, что сегодня меня поколотила! Я просто чудом
осталась жива!!! Заткнись! Ты покойник! Почему посторонний в мотель?!
Посторонний тоже проститутка!
— Это она про меня, что ли?! — запыхтела
Галина. — Меня так никогда в жизни никто не называл, не считая психиатрической
лечебницы…
Но стукачка не обратила на Галины слова
никакого внимания. Она смотрела на меня и, судя по всему, готовилась к бою. Я
поняла, что у меня нет никаких шансов остаться в живых. Господи, да ведь это
просто уму непостижимо… Увидеть Штаты и умереть… Да и от кого? От рук выжившей
из ума старухи!.. Хотелось закрыть глаза и прочитать какую-нибудь молитву.
Вполне возможно, что Господь просто не захотел бы ее слушать и вряд ли отпустил
мне грехи. Хотя каждая может оступиться и молить о прощении. Кто я такая?
Обыкновенная торгашка, которая торгует не шмотьем, не овощами, не газетами…
Которая торгует тем, что не продается…
Прикусив нижнюю губу до крови, я напряглась,
как струна, и, приготовившись к самому худшему, вдруг почувствовала острую,
пронзительную боль в животе. Вот черт! Сейчас не самый подходящий момент для
родов… К счастью, эти боли не имели ничего общего со схватками. Скорее всего,
мой будущий ребенок просто почувствовал мое напряжение, перемешанное со
страхом, и выразил свое недовольство.
…Все произошло быстро… Так быстро, что я и
сама не смогла хоть что-то понять. Когда стукачка бросилась ко мне, я схватила
довольно тяжелый стул с железными ножками и что было силы ударила ее по голове…
Издав глухой крик, ненавистная американка упала на пол и закатила глаза. Я
почувствовала страшную нехватку воздуха и задышала точно умирающая рыба,
выброшенная на берег. Сев прямо на пол, я обхватила руками свой огромный живот
и постаралась наладить дыхание.
— Бог мой, она живая? — с трудом прохрипела я,
увидев тоненькую струйку крови, стекающую из правого уха стукачки.
— Может, «скорую»? — донесся до меня
перепуганный голос Дины.
Галина взяла стукачку за руку и попыталась нащупать
пульс. Я смотрела на нее взглядом, полным надежды, и не переставала повторять:
— Она живая? Живая?
Галина отпустила руку женщины, достала
сигареты и закурила.
— Галя, ну, что там? — медленно сползла с
дивана вусмерть перепуганная Дина.
— Ничего.
— Что значит ничего?
— Вообще ничего.
— Объясни…
— А тут и объяснять нечего. Бабуля ласты
откинула…
Я вновь схватилась за живот:
— Ты хочешь сказать, что только что я убила
человека?
— К сожалению, это так…
— Но ведь я просто защищалась! Я всего-навсего
ударила ее стулом… Я совсем не собиралась ее убивать.
— А никто в этом и не сомневается, — спокойно
сказала Галина. — Убийство с целью самозащиты… Необходимо учесть и то, что она
сегодня с тобой сделала. Видимо, ножка стула попала ей прямо в висок.
— Даже странно, такая здоровенная баба так
быстро и легко умерла, — покачала головой Дина. — Я думала, ее можно год бить и
не убить. В ней же такая силища…
Сообразив наконец, что произошло, я бессвязно
забормотала:
— А что же теперь со мной будет? Я же приехала
в Штаты незаконно… Я же не смогу доказать полиции, что она меня жестоко избила,
ведь на моем теле нет никаких следов… Никаких, кроме парочки синяков. Меня
посадят в тюрьму. Я знаю точно, меня посадят в тюрьму. А что же будет с моим
ребенком?! Когда я смогу вернуться домой, да и смогу ли вообще?!
Я громко заревела. Дина заплакала навзрыд.
Самой здравомыслящей из нас оказалась Галина.
Она затушила сигарету и ударила кулаком об пол:
— Замолчите!!! Дуры! Вам вообще расстраиваться
нельзя. Вы же детей носите… Сейчас посдыхаете вместе со своими детьми и все. Да
заткнитесь вы, ради Бога!!!
Мы переглянулись и одновременно замолчали. Эта
новоявленная женщина с мужской психологией обладала каким-то магнетизмом,
который действовал на нас успокаивающе.
— Вот так-то лучше. Главное, сохранять
спокойствие. Будет спокойствие, будет и все остальное. Давайте сообща подумаем,
что можно сделать в такой ситуации. Если я не ошибаюсь, вы приехали в Штаты по
чужим паспортам. Короче, ваше местонахождение в этой стране незаконно?