— Да какое это имеет значение? Я дам тебе с
собой тысячу долларов. Это на первое время. Не можешь же ты вернуться без
денег. Буквально через пару недель прилечу я. Мне необходимо закончить лечение.
Ты хочешь сказать, что сегодня вечером я
полечу в Москву? — Полетишь.
— Не верится даже!
— Что ж не верится, если билет на руках Летишь
на Боинге, — деловым тоном сказала Галина, — со всеми удобствами. Скоро
забудешь свою поездку в Штаты, как страшный сон. Хотя то, что ты пережила, даже
во сне не приснится. Такое и выдумать невозможно.
Пока Галя говорила, я изучала билет. Дочитав
до конца, я вдруг почувствовала, как сильно у меня прокололо сердце.
— Что ты, дуреха, так побледнела?! — спросила
Галя. — Радоваться нужно!
— Радоваться?!
— Конечно. Не плакать же. Кончились твои
мучения. Ты же домой едешь, на родину, понимаешь, на родину!!!
— Понимаю… — Мне показалось, что еще немного и
я просто потеряю сознание. — Что тут непонятного.
— Тогда в чем дело?
— В чем дело? — повторила я ее вопрос.
— Ну, говори.
— Мне не все понятно.
— Говори, а я объясню.
Я смотрела на Галину в упор и видела, что она
прекрасно понимает, что я имею в виду.
— Галя, но ведь билет выписан на мое имя.
— А что, ошибка произошла? Может, отчество
неправильно написали?
— Да нет. С отчеством как раз полный порядок.
Я же сказала, что билет выписан на меня… одну.
— Ну и что дальше?
— Тут про ребенка ничего не сказано.»
— А, про ребенка…
— Ему должны были сделать отдельный билет или
вписать его ко мне.
Галина пригладила волосы и повела плечами. Ее
лицо побагровело. По всей вероятности, она не нашлась, что сказать.
— Галя, билет на меня одну. Мне нужны документы
на ребенка. Ты же знаешь, что я никогда в жизни не оставлю своего ребенка здесь
и не полечу одна.
— Но ведь ты же хотела на родину?
— Хотела. Но только с ребенком. — Я пристально
посмотрела на Галину и произнесла голосом, полным презрения: — Галя, неужели ты
сука?
— Что?
— Ты самая настоящая сука. Каких свет не
видывал!
В Галининых глазах промелькнула паника. Не
удержавшись, я отвесила ей пощечину и, сунув билет ей в карман, прошипела,
словно змея:
— Лети сама в свою Москву, дура переделанная.
А может, дурак. Я и сама не знаю, какого ты пола. Ни Он, ни Она. Наверное, Она
Точно, ты среднего рода. И как я сразу не догадалась! Тебе не пол менять надо
было, а мозги. У тебя же с головой не в порядке. Непонятно как только тебя из
дурдома выпустили! Короче, я беру свою дочь и иду в Российское посольство. Я
думаю, меня обязательно поймут и отправят на родину. Я знаю, что ты меня сдала,
что ты с ними заодно. Только они мне за ребенка десятку обещали, а ты даешь
штуку. Девять тысяч прикарманила, чтобы пол поменять, а может, чтобы пришить
какой-нибудь хвост и ослиную голову?! Только знай, мне вообще никаких денег не
нужно. Мне нужен мой ребенок. И скажи своим товарищам, если со мной что-то
случится, их за это накажет Бог. Он все видит и обязательно наказывает таких
скотов, как Лев и его дружки. А ты, сука продажная, ко мне близко не подходи! Я
ничего не боюсь. Ни тебя, ни твоего пистолета. Так что член себе можешь не
пришивать. Такой мутант, как ты, мне не нужен ни в каком виде. Мне вообще никто
не нужен, кроме моей дочери!
Галина вздрогнула. Лицо ее было мрачнее тучи.
— Я знаю, как я сделаю деньги: если я доберусь
домой, я возьму свою малютку и пойду по всем газетам, чтобы люди узнали об
участи так называемых биологических матерей и их детей. Я все обойду. И газеты,
и телевидение. Такой шухер наведу, можешь не сомневаться! А наше телевидение
передаст материал телевидению США. Это же будет сенсация, скандал. Ох, какой же
будет скандал! Ведь всем этим бизнесом правит мафия! Самая настоящая мафия!
Уверена, что эта мафия торгует не только детьми, но и наркотиками и оружием.
Они ставят нас, оступившихся, в безвыходное положение, в самые страшные
условия. Ведь мы словно подопытные кролики. У нас нет ни денег, ни документов.
Многие из нас не знают английского. В чужой стране нас не ждет ничего хорошего,
потому что даже те, кого мы принимаем за своих друзей, в результате оказываются
недругами. Я и до Владимира Познера дойду. Я из телеведущих только ему доверяю.
Мне кажется, он честный и очень даже порядочный. Я уверена, этим займутся
спецслужбы и тогда кое-кому несдобровать.
— Дура ты. Сама не знаешь, что говоришь, —
тяжело вздохнула Галина. — Во-первых, я тебе сразу скажу, что никто и никогда
мафию не пересажает. Это же годами налаженный бизнес. Как может государство
приструнить мафию, если оно само мафия? А во-вторых, я тебя не предавала и
никогда не предам. Зря ты на меня столько грязи вылила. Не заслуженно это.
— Тогда почему билет выписан только на меня
одну? — спросила я холодным голосом. — Почему у меня кет никаких документов на
Динку?
— Потому что документы на твоего ребенка будут
готовы не раньше, чем через две недели. Ты хоть понимаешь, как это сложно?
— Понимаю. Тогда я останусь в Штатах вместе со
своей дочерью еще на две недели, пока не будут готовы документы.
— Но это очень опасно. Ты даже не
представляешь, как это опасно.
— А ты можешь себе представить, что я полечу
одна?
Понимаешь, ты должна мне довериться, —
возбужденно заговорила Галина. — У нас нет другого выхода. Если между нами не
будет доверия, тогда вообще мы не выберемся из этой ситуации. Я хотела тебе все
объяснить с самого начала, но ты даже не дала мне раскрыть рта. Ты летишь
первая. А в это время я сделаю документы на твоего ребенка, улажу кое-какие
свои дела и вылечу следом. Ты встретишь нас в аэропорту. Я договорился с одной
милой, пожилой эмигранткой о том, что эти две недели девочка поживет у нее. Она
живет тут, в пригороде. Это очень хорошая и чистоплотная женщина. Она будет
следить за твоей дочерью. Ты можешь в этом не сомневаться. Я покачала головой:
— А почему я должна тебе верить?
— Потому что у тебя нет другого выхода, —
глухо ответила Галина.
