— Простите, можно я войду? У меня пакеты
неподъемные. Вот-вот порвутся, и все высыпется наружу.
— Проходите, конечно.
Замирая от волнения, я на ватных ногах зашла в
прихожую и поставила пакеты у стены.
— И все же это какая-то путаница… Я вас не
знаю, — растерянно бормотал мужчина, закрывая дверь.
— Я от Дины.
— От Дины?!
В его глазах появился яркий огонек надежды.
— От нее.
— Как она? Почему не звонит?! По всем срокам
она уже должна была родить… Господи, я же места себе не нахожу, не знаю, что и
думать. Я ведь с самого начала против был, но она так настаивала! Ее разве
переубедишь… Я уже в эту фирму звонил, через которую Дина оформлялась, но там
никто не отвечает. Может, все в отпуск ушли? А с другой стороны, не могут же
все одновременно уйти… Когда она вернется? Машенька заболела, по маме тоскует,
плачет целыми днями.
Мужчина сильно нервничал. Я старалась не
смотреть ему в глаза и чувствовала, как к моему горлу подкатывают слезы. Только
бы не сорваться! Нужно держать себя в руках.
— Позже, давайте поговорим об этом позже. Я бы
хотела увидеть Машеньку.
— Пожалуйста, проходите.
Квартира была маленькой, но довольно уютной.
Во всем чувствовалась женская рука. На малогабаритном диванчике полулежала
девочка лет пяти. Она была очень похожа на погибшую Динку. Девочка склонила
голову на плечо и напоминала маленького серого воробушка. Такого слабенького и
такого беззащитного… Я почувствовала, как у меня увлажнились глаза, и села на
самый краешек дивана. Девочка была очень бледна, и, судя по всему, у нее была
повышена температура. Дыхание тяжелое, и слышались хрипы. Увидев большого
плюшевого слона, она оживилась, слегка приподнялась, потянулась к нему своими
ручонками и поцеловала его.
— Привет. Меня зовут Оля, — сказала я.
— А меня Маша. А что это за слон?
— Это подарок. Слоник пришел к тебе для того,
чтобы ты побыстрее выздоровела и больше никогда не болела.
— Хороший слоник, — улыбнулась Машенька и
уложила его рядом с собой. — А кто мне его подарил?
— Мама.
— Моя мамочка?!
— Твоя мамочка. Она просила передать, что
очень тебя любит и скоро вернется.
— Правда?
— Конечно. Ты же знаешь, что взрослые не умеют
обманывать.
— Папа сказал, что она уехала в командировку
по работе, чтобы заработать немножко денежек, свозить меня на море и накупить
много игрушек. А ты когда-нибудь была на море?
— Была. Я была на Черном море.
— И какое оно?
— Красивое. Оно такое красивое… Особенно
вечером, когда на небе появляется закат.
— А оно доброе или злое?
— Доброе.
— А говорят, что море бывает злое.
— Бывает, но только тогда, когда начинается
шторм.
— А что такое шторм?
— Шторм, это когда дует сильный ветер,
поднимаются большие волны и людям запрещают купаться.
Машенька задумалась и заморгала своими
чудесными глазками.
— А ты купалась?
— Ну конечно. Купалась и загорала на горячем
песочке.
— А правда, что вода соленая?
— Правда.
— Пряма как настоящая соль?
— Точно. Если ты попробуешь ее, почувствуешь,
как будет щипать язык. Сильно, сильно.
— Оля, а ты русалок видела?
— Русалок видела. И русалок, и морского даря…
— А у меня есть мультик про русалочку. Мне его
папа купил. Хочешь посмотрим?
— Посмотрим, только в следующий раз. Я к тебе
теперь часто приходить буду.
— И мы будем с тобой друзьями?
— И друзьями, и подружками.
— Как раз приедет мама и купит нам новый
видик, потому что этот уже очень старый и плохо показывает.
— Договорились.
Я обняла Машеньку и крепко поцеловала. Меня
стали душить слезы, пришлось сделать невероятное усилие, чтобы скрыть это от
девочки.
— Оля, а еще, когда я выздоровлю, я покажу
тебе все свои картинки с морем. У меня их очень много. Хочешь, я попрошу маму,
и она разрешит тебе поехать вместе с нами на море?
— Конечно, хочу.
— У нас мама добрая. Она обязательно разрешит.
Я сидела, словно парализованная, ненавидя мир,
отнявший у этой девочки мать. Я обманывала это маленькое существо, обманывала
ее отца и не знала, что я могу сделать для того, чтобы им стало хоть немного
легче.
— Оля, а у тебя есть маленькая девочка?
— Что?
— Я говорю, у тебя есть маленькая девочка?
— Нет. Вернее, она была, но затем улетела на
небо.
— А зачем?
— Затем, что Бог решил, что она должна быть
рядышком с ним.
— Она плохо себя вела?
— Нет. Она была еще слишком маленькая.
— А меня Боженька не заберет на небо?
— Нет. Ты же уже большая девочка.
— Я всегда слушаюсь маму.
Я почувствовала, что больше не могу
сдерживаться, и посмотрела на Пашу глазами, полными слез.
— Паша, там в коридоре продукты… Фрукты,
конфеты, мороженое. Нужно бы положить в холодильник. Сейчас Машеньке нельзя
мороженое, у нее бронхит. Съест, когда поправится.
— Ой, мороженое! — обрадовалась Машенька. — А
его мне тоже мама передала?!
— Конечно, все подарки тебе передала мама. Она
очень тебя любит и обещает скоро вернуться.
Я встала, Паша встал тоже. Трясущимися руками
я расстегнула свою сумочку и достала восемьсот долларов и все, что осталось
рублями. Положив деньги на журнальный столик, я тихонько всхлипнула.
— Это Дина передала вам на жизнь. Пока. Потом
передаст еще.
