Книга Запах соли, крики птиц, страница 51. Автор книги Камилла Лэкберг

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Запах соли, крики птиц»

Cтраница 51

— Да, у вас в последнее время было довольно много дел.

— Нет, мы, конечно, не потеряли к делу Марит интерес. — Его лицо скривилось от недовольства самим собой и тем, что приходится врать. Но единственное, что ему оставалось, это попытаться наверстать упущенное время.

Положив трубку, Патрик немного посидел в задумчивости, потом набрал другой номер и посвятил последующие пять минут разговору с человеком, который явно пришел от его слов в замешательство. Затем, уже с более легким сердцем, он двинулся в сторону Гётеборга.

Двумя часами позже Патрик подъехал к судебно-медицинской лаборатории Гётеборга. Он быстро нашел кабинет Педерсена и осторожно постучался. Чаще всего они общались по факсу или телефону, но на этот раз Педерсен настоял на личной встрече. Патрик подозревал, что из-за пристального внимания прессы начальники хотели обезопасить себя от случайностей.

— Привет, давненько не виделись, — сказал Педерсен, когда Патрик открыл дверь, и встал, протягивая руку.

— Да, давно. Беседуем-то мы часто. К сожалению, если так можно выразиться… — ответил Патрик, усаживаясь в кресло для посетителей, установленное перед огромным письменным столом хозяина.

— Да, я обычно сообщаю не самые веселые новости.

— Но важные, — заметил Патрик.

Педерсен улыбнулся ему. Это был крупный, высокий человек, обладавший мягким характером, который составлял резкий контраст с той жестокостью, что неотделима от его профессии. Сидевшие на кончике носа очки и постоянно больше или меньше растрепанные, чуть тронутые сединой волосы могли ошибочно навести наблюдателя на мысль, что он рассеян и неаккуратен, но дело обстояло как раз наоборот. Бумаги на его столе лежали ровными кипами, стоявшие на полках папки были тщательно снабжены этикетками. Деталями Педерсен не пренебрегал. Прежде чем обратить взгляд к Патрику и заговорить, он достал пачку бумаг и просмотрел их.

— Девочку, несомненно, задушили — можно увидеть переломы подъязычной кости и верхнего рожка щитовидного хряща. У нее, однако, нет никаких следов от веревки, только посинения с обеих сторон шеи, что как раз характерно при мануальном удушении. — Он положил перед Патриком крупный снимок и показал, какие посинения имеет в виду.

— То есть ты хочешь сказать, что ее задушили руками.

— Да, — сухо подтвердил Педерсен. Он всегда испытывал большое сочувствие к попадавшей к нему на стол жертве, но редко показывал это своим тоном. — Еще одним признаком удушения являются петехии, то есть точечные кровоизлияния на конъюнктиве глаз и коже вокруг.

— Чтобы так задушить, требуется большая сила? — Патрик с трудом оторвал взгляд от фотографии голубовато-бледного лица Лиллемур.

— Большая, чем обычно думают. Чтобы кого-нибудь задушить, нужно довольно много времени, и необходимо, не переставая, сильно давить на шею. Но в данном случае… — Он закашлялся и на секунду отвернулся, а потом продолжил: — В данном случае преступник несколько облегчил себе задачу.

— Что ты имеешь в виду? — Патрик с интересом наклонился ближе. Педерсен перелистывал лежавшие перед ним бумаги, пока не нашел нужное место.

— Вот: мы обнаружили у нее в организме остатки снотворного. По всей видимости, ее сперва усыпили, а потом задушили.

— Черт, — произнес Патрик и снова посмотрел на фотографию Лиллемур. — Удалось ли установить, как в нее попало снотворное? Я хочу сказать, его во что-то подмешали?

Педерсен покачал головой.

— Содержимое ее желудка напоминало дьявольский коктейль. Я представления не имею, что она пила, но запах алкоголя присутствовал со всей очевидностью. В момент смерти девушка, вне всяких сомнений, была очень сильно пьяна.

— Да, нам говорили, что она основательно набралась тем вечером. Ты думаешь, ей подмешали снотворное в какой-нибудь напиток?

Педерсен развел руками:

— Невозможно сказать. Но такое вполне вероятно.

— О'кей, значит, ее усыпили, а потом задушили. Это мы теперь знаем. Есть ли еще какие-нибудь зацепки?

Педерсен снова принялся просматривать бумаги.

— Ну, имеется еще ряд повреждений. Похоже, ей нанесли несколько ударов по телу, и на одной щеке есть кровоизлияние под кожей и в мышце, как будто ей дали сильную пощечину.

— Вполне соответствует нашей информации о том вечере, — угрюмо подтвердил Патрик.

— У нее также имелось несколько основательных резаных ран на запястьях. Они, вероятно, обильно кровоточили.

— Резаных ран, — повторил Патрик. Этого он не заметил, когда смотрел на нее в мусороуборочной машине. Правда, он не смог заставить себя осмотреть тело как следует: только взглянул и поспешно отвернулся. Сведения, безусловно, интересные. — Что ты можешь сказать об этих ранах?

— Не много. — Педерсен еще больше взлохматил рукой волосы, и у Патрика возникло ощущение дежавю: ведь в последние дни его в зеркале встречала точно такая же картина. — Правда, располагаются они так, что едва ли она могла нанести их себе сама. А то сейчас популярно, особенно среди молодых девушек, резать себе эти места.

У Патрика перед глазами сразу возник образ Йонны в комнате для допросов, ее руки, изрезанные от запястий до локтей. Стала созревать мысль. Но ее придется додумать попозже.

— А время? — спросил Патрик. — Можно ли примерно сказать, когда она умерла?

— Как тебе известно, я занимаюсь не точными науками, но температура тела на момент обнаружения показывает, что она умерла где-то в течение ночи. По опыту я бы предположил, что часа в три-четыре утра.

— О'кей, — с задумчивым видом произнес Патрик. Записывать он ничего не стал, поскольку знал, что перед уходом получит копию результатов вскрытия. — Что-нибудь еще?

Он сам слышал у себя в голосе надежду. В последние недели они блуждали вслепую, не имея ничего конкретного, что бы продвинуло расследование вперед, и он надеялся хоть на какую-нибудь соломинку.

— Да, нам удалось извлечь из ее руки несколько интересных волосков. Я предполагаю, что преступник раздел ее, чтобы удалить возможные следы, но не заметил, что в последние мгновения она за что-то схватилась.

— А эти волоски не могут происходить из мусорного контейнера?

— Нет, учитывая их расположение в сжатой руке.

— Ну и? — Патрик почувствовал, что у него от нетерпения прямо поднимается температура. По лицу Педерсена он видел, что они наконец получат нечто полезное. — Что это за волоски?

— Ну, сказав «волоски», я выразился несколько небрежно. Это собачья шерсть. От испанской борзой, чтобы быть точным. Сведения Государственной лаборатории судебной экспертизы. — Он положил перед Патриком бумагу с результатами, которая милосердно закрыла фотографию Лиллемур.

— Можно ли установить, какой конкретно собаке принадлежат волоски?

— И да и нет, — ответил Педерсен, с некоторым сожалением покачав головой. — ДНК собаки столь же индивидуальна и определима, как у человека. Но как и с человеком, для выделения ДНК требуется, чтобы сохранилась луковица волоса, а когда собака теряет волоски, они чаще всего оказываются без луковиц. В данном случае никаких луковиц не сохранилось. С другой стороны, вам повезло, потому что испанская борзая — это очень необычная порода. Во всей Швеции найдется только порядка двухсот экземпляров.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация