Он вошел в гостиную, и они последовали за ним. Создавалось впечатление, что в комнате разорвалась бомба. Везде были разбросаны игрушки, и Ульфу пришлось убрать с дивана гору детских вещей, чтобы гости могли сесть.
— Утром, когда они уходят в детский сад, остается полный хаос, — проговорил он извиняющимся тоном.
— А сколько лет вашим деткам? — спросила Паула.
Патрик откинулся на диване, предоставив ей вести беседу. Не следует недооценивать значение пустых светских разговоров.
— Одной — три, другой — пять, — ответил Русандер, улыбаясь. — Две доченьки. Это уже второй заход. У меня есть еще два сына, которым четырнадцать и шестнадцать, но они сейчас у мамы, а то здесь творилось бы вообще неизвестно что.
— Как дети общаются при такой разнице в возрасте? — спросил Патрик.
— Даже лучше, чем можно ожидать. Парни-то уже подростки, так что без трений не обходится. Но девчонки их обожают, и любовь взаимная. Кстати, они называют их «братья-олени».
Патрик рассмеялся, а Паула с удивлением посмотрела на него.
— Это из детской книжки, — пояснил Хедстрём. — Пройдет года два, и ты тоже будешь в курсе. — Он снова сделал серьезное лицо и повернулся к Русандеру: — Как вы уже слышали, мы нашли Магнуса.
Улыбка Русандера угасла, он провел рукой по волосам, которые и до того были уже достаточно взъерошены.
— Вы знаете, от чего он умер? Просто взял и утопился в озере?
Патрик покачал головой:
— Мы пока не получили полной информации. Но тем важнее еще раз уточнить, что произошло в тот день, когда он исчез.
— Понимаю, однако не знаю, чем я могу помочь, — Русандер развел руками. — Я знаю только одно — он позвонил и сказал, что задерживается.
— Это было необычно? — спросила Паула.
— Что Магнус задержался? — переспросил Русандер и наморщил лоб. — Пожалуй, могу сказать, что такого никогда раньше не случалось.
— Как давно вы ездили вместе на работу? — спросил Патрик, незаметно отложив пластмассовую божью коровку, на которую случайно сел.
— С тех пор, как я начал работать в «Окнах Танума». Это было пять лет назад. До этого он пользовался автобусом, но потом мы заговорили об этом на работе, и я предложил ему ездить со мной. И скидываться на бензин.
— И за все эти пять лет он ни разу не звонил и не говорил, что задержится? — повторила вопрос Паула.
— Нет, ни разу. Иначе я бы вспомнил.
— Какой у него был голос, когда он звонил? — спросил Патрик. — Спокойный? Взбудораженный? Он никак не упомянул о том, почему не может прийти вовремя?
— Нет, об этом он ничего не сказал. Собственно, я могу ошибаться, тем более что прошло уже много времени, но мне показалось, что голос у него был не такой, как всегда.
— В каком смысле? — спросил Патрик, невольно подавшись вперед.
— Взбудораженный — это, пожалуй, слишком сильно сказано, однако у меня сложилось впечатление, что что-то случилось. Помню, я еще подумал, что он повздорил с Сией или детьми.
— Что-то в его словах навело вас на эту мысль? — проговорила Паула, переглянувшись с Патриком.
— Нет-нет, наш разговор продолжался три секунды. Магнус позвонил и сказал, что немного задержится, и чтобы я ехал, если он не появится. Он доедет до работы сам. И повесил трубку. Я подождал немного и уехал. Вот и все. Скорее именно его тон заставил меня подумать, что дома что-то неблагополучно.
— Вам известно, были ли у них с женой проблемы в отношениях?
— При мне он никогда не говорил ни одного дурного слова о Сие. Наоборот, мне казалось, что у них все на редкость хорошо. Конечно, никогда до конца не знаешь, что происходит в других семьях, но, по-моему, Магнус был счастлив со своей женой. Хотя мы обычно ни о чем таком не говорили. Больше о погоде и новостях.
— Можно ли утверждать, что вы с ним дружили? — спросил Патрик.
Русандер ответил не сразу.
— Нет, пожалуй, друзьями нас назвать нельзя. Мы ехали вместе на работу и болтали иногда за обедом, но никогда не общались в свободное время. Даже не знаю, почему — мы ведь очень хорошо себя чувствовали в обществе друг друга. Но у каждого уже сложился свой круг общения, и что-то менять было довольно тяжело.
— Стало быть, если бы ему угрожали или его что-то тревожило, он не стал бы делиться с вами?
— Нет, не думаю. Но, с другой стороны, я встречался с ним пять дней в неделю, и я заметил бы, если бы он был чем-то озабочен. А он был такой же, как всегда: веселый, спокойный, уверенный в себе. Отличный был парень, иными словами.
Русандер опустил глаза и посмотрел на свои руки.
— Мне жаль, что я больше ничем не могу помочь.
— Спасибо, вы нам очень помогли, — проговорил Патрик и поднялся; Паула последовала его примеру. Пожав руку Русандеру, они поблагодарили его и откланялись.
Уже в машине они подвели итоги разговора.
— Что скажешь? — спросила Паула, разглядывая в профиль Патрика, сидевшего рядом на пассажирском сиденье.
— Слушай, не отвлекайся! — воскликнул он, схватившись за ручку дверцы, когда Паула на волосок разминулась с грузовиком на узком выезде в сторону Мёрхульта.
— Ой! — сказала она, снова переводя взгляд на дорогу.
— Женщина за рулем, — пробурчал Патрик.
Паула поняла, что он дразнится, и проигнорировала его комментарий. Кроме того, ей доводилось ездить с Патриком в качестве пассажира, и она считала чудом тот факт, что ему вообще дали права.
— Не думаю, чтобы Ульф Русандер имел ко всему этому отношение, — проговорил Патрик в ответ на ее вопрос, и Паула кивнула.
— Я согласна. Тут Мелльберг попал пальцем в небо.
— Осталось только убедить в этом его самого.
— Но все же хорошо, что мы поехали к нему. Должно быть, Йоста это пропустил при первом допросе. Существовали веские причины, почему впервые за пять лет Магнус задержался. По словам Русандера, он был взбудоражен или, по крайней мере, говорил необычным тоном, когда звонил. То, что после этого он исчез, вряд ли случайное совпадение.
— Ты права. Но я пока не представляю, что нам делать дальше и как заполнить пустоту. Я уже спрашивал Сию: «Не произошло ли утром чего-нибудь необычного?» Она отрицает. Собственно говоря, Сия ушла на работу раньше Магнуса, но что могло произойти за тот краткий период, пока он был дома один?
— Кто-нибудь проверял распечатки по его телефонам? — спросила Паула, на этот раз не отрывая взгляда от дороги.
— Не раз и не два. Ему домой в то утро никто не звонил. И на мобильный тоже. Единственный исходящий вызов — это звонок Русандеру. В остальном — полная тишина.
— Может быть, кто-нибудь приходил к нему?
