– Сказала, что у тебя была жена, вы с ней не слишком ладили,
и она повесилась, – прошептала я.
– Да, я был женат, но она оказалась больной девушкой. У нее
было не в порядке с головой, и результат тебе известен. А ты поменьше общайся
со всякой швалью. А за то, что ты ходишь и вынюхиваешь то, что твоей красивой
головке знать не обязательно, я должен тебя наказать!
С этими словами Юра выскочил из комнаты. Я почувствовала
ноющую боль в области сердца. Сейчас должно произойти что-то страшное. Через
секунду я увидела Юру с огромной плеткой в руках. Бил он меня где-то минут
двадцать, а затем разделся догола и помочился мне на спину, испытав при этом
оргазм. Застонав от дикой боли, я отправилась в ванную.
Права была Любка, он маньяк. Вот это я влипла! Боже мой, что
же делать! Что мне делать?! Я погрузилась в ванну и заревела. Дверь отворилась,
и на пороге появилось это чудовище, которое называется моим мужем.
– Спасибо, Яночка! Ты была просто великолепна.
Наконец-то мы сделали это! Тебе ведь было хорошо? Признайся,
девочка, ведь ты тоже этого хотела. Я научу тебя многим вещам! Нам будет хорошо
вместе!
С этими словами он удалился. Да он же болен! Его в психушку
надо! Вот тебе и рыбный магнат! Не знаю, как там у него в бизнесе, а в обычной
жизни у него проблемы.
Выйдя из ванной, я обнаружила Юру в прекрасном расположении
духа.
– Яночка, это тебе, – и он протянул мне прекрасные
бриллиантовые сережки, – за то, что ты так старалась мне угодить. Я так
хорошо кончил!
Когда этот придурок ушел спать, я обследовала свою спину и
обнаружила множество кровоподтеков. Аккуратно смазав их зеленкой, примерила
сережки. Вне всякого сомнения, они мне шли!
На неделе я созвонилась с Любкой, и в воскресенье мы
договорились встретиться. Пока я сидела в машине и ждала Любку, кто-то скинул
яйцо мне на крышу.
– Суки, убью! – заорала я, выскочив, но ни в одном окне
никто не подал признаков жизни. Пришлось взять тряпку и все это дело убирать.
Обидно, конечно, но что поделаешь!
Из подъезда вышла Любка, ведя за ручку маленькую девочку.
– Ты что так долго? – не выдержала я. – Мне здесь
уже всю машину загадили.
– Это у нас запросто, дом такой левый. Я всегда дальше
паркуюсь, а ты встала прямо под окнами. Знакомься, это моя дочь Регина, ей
скоро будет три годика. А это тетя Яна. – И она похлопала меня по
плечу. – Моя хорошая знакомая.
– Привет! – весело подмигнула мне девочка и села на
заднее сиденье.
– Привет! – ответила я. – Не знала, что у тебя
есть дочь.
– Возьмем ее с собой. Няня заболела, оставить не с кем!
– А с родителями?
– Ой, Янка, у тебя просто детей нет. А будут – намаешься. С
чужим человеком оставишь – заплатил и ничем не обязан. А свои помогут, но при
этом столько денег сдерут, что дурно станет, и вести себя будут так, будто ты
теперь по гроб жизни обязан. Они все сначала помогают, а потом за свою помощь
начнут тянуть с тебя, как пылесосы! Поэтому всех своих я отшила. Нашла няню и
не жалею. Чистейшей души человек. Только продуктами помогаю, денег не берет.
Вот и получается – чужой лучше своего! Переночуем у моих знакомых. –
Достав сигареты, Любка закурила. – Я в той деревне с одной бабулей
познакомилась. Славная такая бабуля, одинокая. Она за Регининой могилкой
ухаживает, – продолжала она.
– Как звали ту девушку? Регина? Как твою дочь? –
удивилась я.
– А что здесь такого странного? Регина мне как сестра была.
Вот я дочь в честь нее и назвала. Подруга моя в девочке души не чаяла,
подарками каждый день задаривала. Когда ее не стало, малышка сутки проревела.
– А ты не знаешь нашу тетю Регину? Мы тебя с ней познакомим,
только она сейчас уснула, в земельке лежит. Это самая красивая и добрая тетя на
свете, – пролепетала Любкина дочка.
– Хорошо, дорогая, – улыбнулась я. На глазах выступили
слезы.
До Крестцов ехали молча. Выйдя из машины и оглядевшись по
сторонам, я поразилась нищете местного населения. Убогие деревянные домики,
покосившиеся набок…
– Крестцы… Здесь точно одни крестцы живут. Название всегда
соответствует действительности, – вырвалось у меня.
Развалюха, где мы остановились, напоминала чудом уцелевшую
после боевых действий хижину. Бабуля, приютившая нас, оказалась милой, одинокой
старушкой, у которой, кроме Любки, никого на этом свете больше не было.
Любка была для нее как дочь. В ней она души не чаяла.
Напоив нас свежим молоком, бабуля стала хлопотать у плиты, а
мы тем временем отправились на местное кладбище. Перед моим взором предстала
одинокая могилка. Над маленьким холмиком возвышался простенький крест. На нем
было написано: «Колесникова Регина. 22 года». И больше ничего. Ни слова. Да,
фамилия у нас была одна.
Любка достала бутылку водки, налила полный стакан, положила
сверху кусочек хлеба и произнесла:
– Спи спокойно, подруга. Хоть ты никогда и не пила из
стаканов, но тем не менее это тебе. А это твоя преемница. – И Любка
кивнула в мою сторону.
– Давай завязывай, – не выдержала я.
Мы сели, обнявшись, и налили себе по стакану водки.
– У тебя что, рюмок нет? – возмутилась я.
– Да хрен с ними, с этими рюмками. – Любка моментально
закосела. – Понимаешь, одну подругу похоронила, а другую обрела. Вот
только деньгами разживусь, сразу Регинке классный памятник поставлю. Надо,
чтобы земля год отстоялась, а сегодня как раз ровно год исполнился. Теперь
можно.
– Люб, а вдруг сейчас Юрка приедет, все-таки годовщина.
– Не приедет. Этот никогда не приедет. Зачем? Ведь она
мертвая и не сможет доставить ему никаких удовольствий. У этого скота нет
никаких чувств.
– Ой, страшные вещи ты говоришь. Люб. А почему она от него
не ушла, зачем терпела его три года? Она что, так сильно его любила?
