– Прекрати! – не выдержала я. – Он мертв. Я вижу,
что он мертв! Спасибо! Вы не представляете, что вы для меня сделали. Неужели
этот скот больше никогда не притронется ко мне… Не верю! Я не знаю, что вы обо
думаете, да и не хочу знать. Мол, зажравшаяся сучка, может, и так.
Я подняла футболку. Спина моя была багряного цвета, со
множеством рубцов и кровоподтеков.
– Ничего себе, – присвистнул маленький. – Слушай,
а что у тебя с позвонками, выбиты, что ли?
– Да, было дело. Чуть не парализовало. Но все обошлось.
После этих слов я подошла к своему мужу и начала пинать его
по лицу.
– Ненавижу, сука! – орала я. – Неужели ты сдох?!
Славик оттащил меня и силой уволок в гостиную.
– Угомонись, Янка! Заткнись! Послушай, на часах час ночи.
Если сейчас ехать с трупом, то мы никуда не уедем.
В Москве в это время ГАИ начеку. Сразу попадемся. Нужно
переждать хотя бы до пяти часов утра, тогда есть гарантия того, что доедем без
происшествий.
– Вы хотите здесь сидеть до пяти утра?! Конечно, так будет
лучше. Сейчас вы даже со двора не выедете. Вон на выезде ГАИ всех
шмонает. – Я вгляделась в окно.
– Во сколько здесь суета среди собачников начинается? Первые
собачники когда выходят? – спросил маленький.
– Где-то в пять тридцать. Короче, в полпятого можете ехать.
На минуту мне показалось, что эти трое хотят повесить на
меня труп. Конечно, сейчас я с ними рассчитаюсь, они соберут свои манатки и
свалят отсюда. А мне выкручивайся как хочешь.
– Яна, давай сразу рассчитаемся, – заявил мужик, чем
еще больше укрепил во мне подозрения.
– Успеем, столько времени впереди.
– Нет, давай сразу, и на этом поставим точку.
– Хорошо. – Я полезла в сумочку и достала оттуда семь с
половиной тысяч долларов. – Пересчитай.
Мужик взял деньги и принялся считать.
– Все верно, девочка. Молодец, – сунул он деньги в
карман.
Дальше я плохо понимала, что происходит. Впереди три с
половиной часа, которые мне придется коротать с ними в одной квартире. Да еще
труп! Я уселась в угол гостиной прямо на пол, положила рядом пачку сигарет и
стала курить одну за другой. Мои напарники рассосались по комнатам. Честно
говоря, мне было наплевать, что они там делают. Вдруг откуда ни возьмись
появился маленький.
– Янка, ты что там на полу сидишь? Хата классная! У тебя
кассет куча! Даже Боря Моисеев есть. Ты любишь его слушать?
– Обожаю, – нервно буркнула я.
– Пойди поставь. Я что-то не могу включить. Хочу послушать.
– Ты что, издеваешься, какой, к черту, Боря? Как можно
слушать кассеты в таком состоянии.
– А какое у меня состояние? Совершенно обычное. Я же на
работе. Могу хотя бы отвлечься. Все прошло нормально. – Он сел рядом и
закурил. – Здоровый он у тебя такой был и за жизнь цеплялся, жить, видно,
очень хотел.
От этих слов меня аж передернуло.
– А кто жить не хочет, покажи. Все хотят, – выдавила я
из себя.
– Мужиков мочить легче, баб намного труднее. Вот если бы он
тебя заказал, нам пришлось бы повозиться.
Помню, мы одну бабу мочили. Как она орала, ты не
представляешь. Все руки мне, сука, поискусала! Верткая такая попалась,
горластая, еле замочили! До сих пор ее писк в ушах стоит.
– Слушай, а они тебе по ночам не снятся?
– Бывает иногда, – задумался маленький. – И тебе
сейчас сниться будет постоянно, а ты думала как? Вот он умер, а душа его над
нами летает и все слышит. Душа будет еще сорок дней летать. Ты сходи в церковь,
купи свечку, зажги ее дома и поноси вдоль стен и углов. Да еще надо за упокой
души поставить.
– Я ему уже целый год за упокой ставлю. Думала, сам сдохнет,
да нет, без моей помощи никак!
– Разве можно живым людям свечки за упокой ставить!
Непростительный грех!
– Тоже мне, моралист нашелся. Тебе ли морали читать! Я же не
говорю, что людей убивать нельзя!
– Янка, поставь музыку, потащимся. – Маленький
незаметно положил руку мне на плечо.
Вот идиот, он что – вздумал ко мне клеиться?! Нашел время!
Чудак человек!
– Отстань ты со своей музыкой! – Я резко сбросила его
руку с плеча.
Тут появился Славик, следом приперся мужик.
– Ну что, девочка, выпить есть? – спросил мужик. –
Давай помянем твоего благоверного.
Я подошла к стойке бара, достала четыре фужера и бутылку
дагестанского коньяка. Все сели за стол.
– А похавать что есть? – разошелся маленький.
– Да, конечно. Гусь фаршированный, в винном соусе.
Только разогревать не хочу, холодный тоже вкусный.
– Классно! – подпрыгнул маленький.
Ужин получился по-семейному. То, что за стенкой лежит
покойник, никак не отразилось на их аппетите. Наоборот, уже через несколько
минут от гуся остались одни крылышки. Бутылку раздавили минут за пятнадцать.
– А еще есть выпить? – не мог угомониться маленький.
– Хватит, а то напьетесь, вырубитесь, а покойника мне
придется тащить. На рабочем месте не пьют, – разозлилась я.
– Да с чего напиваться-то, девочка?! – в недоумении
посмотрел на меня мужик. – Нам, чтобы напиться, знаешь сколько ведер надо!
Все трое дружно рассмеялись. Ладно, черт с вами, и я достала
запечатанную бутылку текилы.
Пока они сидели за столом, я несколько раз ходила проверяла
покойника: по-прежнему не могла поверить, что он не притворяется. Казалось, что
в любой момент труп может убежать.
– Что же вы без пушки приехали? – настороженно спросила
я.
– Да вчера пацаны из нашей команды на дело ездили, вот мы им
свою пушку с глушителем и одолжили. Но их менты выпасли, в общем, не дождались
ни пушки, ни пацанов. Выхода не было. Пришлось вручную работать. Не отменять же
из-за этого дело, – объяснил Славик.
– Тоже верно, – закурила я. – Так, ладно, в
полпятого вам надо будет выехать. Сосед со второго этажа выходит гулять со
своим кавказером ровно в пять, он самый первый. Остальные собачники
подтягиваются в шестом часу. Часа в четыре гаишников будет намного меньше.
Только вот в чем вопрос, если вас все же остановит ГАИ, что вы будете делать?
