Припарковалась я на Преображенской площади. Здесь еще до
замужества я снимала квартиру, а вернее, две комнаты в коммуналке. Наведывалась
я сюда крайне редко, когда мне было совсем уж тоскливо и муторно. На первом
этаже дома располагался ночной клуб «Аякс», куда мы с Любкой иногда ходили
оторваться. Соседи меня не донимали. В двух других комнатах жила пожилая
супружеская пара. Наверное, у них были странности, так как они держали пару
обезьян и несколько говорящих попугаев. Еще одну комнату занимал молодой
парень, мой закадычный друг, правда, виделись мы с ним редко.
Я поднялась на шестой этаж и достала ключи.
В квартире не было ни души. Когда я шла по коридору,
говорящий попугай Кеша истошно заорал: «Воры, воры», не на шутку рассмешив
меня. «Это не воры, Кеша, это свои», – постучала я в соседскую дверь, но
это не помогло – попугай не унимался. В моих комнатах было чисто. Я не
наведывалась сюда около трех месяцев. Сегодня мы приедем с Мариком, и здесь
произойдет то, о чем я так давно мечтала.
Я люблю этот дом, эту квартиру. Здесь осталась частичка
меня, частичка моего прошлого. Я люблю своих соседей, и они любят меня. Здесь
почти как дома, только вот мамочки не хватает, хотя я точно знаю, что никто не
ждет меня в далеком Тамбове. Смогла бы я жить с мамой? Нет.
Мы люди разных взглядов и судеб, разных жизненных позиций.
Со временем я научилась обходиться без нее и считаю, что лучше не видеть
человека, чем постоянно находиться рядом, испытывая неприязнь друг к другу.
Когда у меня будет дочка, она прирастет к моему сердцу так крепко, что никакие
силы не смогут отнять ее от меня, какой бы она ни была. Для матерей вообще не
должно быть плохих детей. Дети не могут быть плохими или хорошими хотя бы
потому, что это их дети. А свое, кровное, выношенное под сердцем, не может быть
плохим. Это ведь продолжение тебя, только в другом, более современном варианте.
Еще раз осмотрев комнаты, я вышла из квартиры.
Спускаясь вниз по лестнице, встретила Валерку, соседа по
коммуналке.
– Янка, это твоя тачка там внизу стоит? – Он был
искренне рад, что мы увиделись.
– Моя, я сегодня ночую, – засмеялась я.
– Вот это да! Да ты совсем окрутела! Прокатишь хоть разок?
– Прокачу, только не сейчас, мне некогда.
Я обошла дом и направилась в ночной клуб, заказала столик на
двоих. Зазвонил мобильный. Это была Любка.
– Яна, где тебя черти носят?! Как ты думаешь, кто у меня в
гостях? В жизнь не угадаешь! Марика помнишь?
Так вот, он сидит у меня в баре и ждет тебя. С ним еще
парочка здоровяков пожаловала. Охранник их как увидел, перепугался и заорал во
все горло, мол, Любка, срочно звони крышевым, по-моему, наезд на сауну сейчас
будет. Пришли крутые такие, что даже при свете испугаешься, только вот зачем и
из какой группировки, непонятно. Я вышла в холл, а там Марк, мы обнялись, как
родные, – у охранника сразу от сердца отлегло. Не знаю, зачем ты ему
нужна, но при упоминании о тебе у него слюни текут, как у кота мартовского. Так
что давай, Янка, крути его. Это твой шанс. Такого на улице не встретишь, а если
встретишь, то даже не подойдешь. И насчет прошлой ночи ни слова, держи язык за
зубами. С такими откровенничать нельзя, да и вообще забудь, что было, спать
спокойнее станешь.
– Хорошо, Любка, еду.
Через пятнадцать минут я уже припарковывала свой «мерин»
рядом с тачкой Марка. Машины Славика не наблюдалось. Я взяла два приличных по
объему пакета и направилась прямо в бар, так как кабинет Любки был закрыт. В
баре сидели Марк, вчерашний мордоворот, еще один такой же, Любка и банщица. При
виде Марка сердце мое так учащенно забилось, что я, не заметив порожек, с
размаху плюхнулась на пол. Содержимое моих пакетов, естественно, высыпалось
наружу. Я сидела в груде резиновых пенисов, вагин, цепей и всевозможных плеток.
Марк подбежал ко мне и помог подняться. Нетрудно было уловить его волнение. Вся
компания смотрела на меня с неподдельным ужасом, а затем дружно рассмеялась.
– Сумасшедшая баба, – сказал вчерашний мордоворот,
глядя на меня восхищенными глазами. – И на кой черт тебе столько членов?
– Ты сильно ушиблась? – заволновался Марик.
– Да нет. – Я посмотрела на Любку. – Отдашь это
Славику. – Затем перевела взгляд на Марика. – Знакомые, те, чья
кувалда, открывают фирму досуга. Вот я и решила подогреть их этими
безделушками.
– Да не такие уж это безделушки, – улыбнулся
Марик, – а где ты их взяла, если не секрет?
– Да какой там секрет! Дома, где ж еще. – Я села на
корточки и начала собирать все обратно. Марик взял самый большой член и стал
его разглядывать.
– Конечно дома, как же я сразу не додумался. Ничего себе
размерчик! – И он положил эту махину ко мне в пакет.
– У меня такого барахла навалом, на всех хватит. Теперь оно
мне без надобности, вот я и решила заняться благотворительностью, организовать,
так сказать, фонд помощи начинающей фирме досуга.
Я передала пакеты Любке, и она понесла их к себе в кабинет.
Через несколько минут Любка внесла в бар большую резиновую куклу с вращающимся
языком и вагиной на электрических батарейках.
– Янка, – покатывалась она со смеху, – я думаю,
Славик не обидится, если вот это произведение искусства я оставлю у себя. Буду
клиентам помывочным напрокат давать, пятьдесят рублей в час. Новая услуга нашей
сауны для тех, кому не по карману девочка по вызову, надо будет вписать это в
прейскурант цен и услуг.
Мы все дружно рассмеялись. «Я еще никогда не видел более
непредсказуемой женщины», – прошептал мне на ушко Марк. Любка налила всем
по коктейлю, а я обняла ее за плечи и поцеловала.
– Люб, у меня для тебя подарок. – Я протянула ей ключи
от «восьмерки». – Держи, милая, это тебе.
– Что это? – Любка посмотрела на меня каким-то
испуганным взглядом.
– Ключи от моей «восьмерки». Она теперь твоя. Завтра оформим
у нотариуса. Новая тачка, хорошая.
– А ты? – Я почувствовала, что еще чуть-чуть, и она
заплачет.
– А я на «шестисотом» езжу! – торжественно произнесла
я.
– Ну и дела, – сказал вчерашний мордоворот, которого,
кажется, звали Сережей. – Марк, ты где таких женщин находишь? И я такую же
хочу!
– Он меня не находил, я его сама нашла. – Пришлось мне
поправить мордоворота.
Любка прослезилась и на радостях выставила шампанское. Я
подняла бокал и произнесла тост:
– Меня никогда никто не любил, даже собственная мать, и вот
впервые я увидела, что обо мне кто-то беспокоится, хочет мне помочь. Спасибо
тебе, Люба, за то, что я наконец-то узнала, что такое дружба. За тебя!
