А ежели ты меня обманешь и ночью в квартиру без тебя придут,
я на помощь позову. Весь подъезд разбужу. У нас в подъезде, знаешь, сколько
крутых живет, твоим ребятам быстро руки скрутят и по этапу отправят. Скажу,
грабители в дом забрались. А теперь смотри сам, стоит тебе в этом участвовать
или не стоит.
Славик от души рассмеялся:
– Красивая ты баба, Янка, только вот красота твоя какая-то
холодная, не женская вовсе. Да и глаза, как у дьяволицы. Я в детстве
репродукцию одной картины видел. Маленький был и боялся очень. Мог часами на
нее смотреть, а руки от страха тряслись – прямо мистика какая-то. Картина та
жутко меня притягивала, а называлась она «Женщина с глазами сатаны». Когда я
тебя увидел, долго вспоминал, где же мы раньше могли встречаться. А потом
вспомнил. Ты ведь точная копия той дьяволицы, как будто с тебя рисовали.
Странно, картина в пятнадцатом веке написана, а ты живешь сейчас. Я эту картину
по гроб жизни не забуду. Она моей бабушке по наследству досталась. Бабуля ее у
изголовья повесила, а через неделю ее нашли в кровати с перерезанными венами.
Ну зачем, спрашивается, она их перерезала? Жила себе тихая такая, славная
бабуля, ничем не занималась. Утром за молоком ходила, днем с соседками на
лавочке сидела – и чего ей было вены-то резать? Когда я ее мертвой увидел –
голову поднял, а там эта дьяволица висит – сразу все понял. Мать потом эту
репродукцию своей сестре отдала. Сестра через пару недель от инсульта
скончалась. В крови обнаружили переизбыток адреналина. Короче, от страха
окочурилась, понимаешь?! Отец тогда эту картину сжег, а после этого сразу
спился. Крепкий мужик был, понимаешь, даже на праздники минералку в бокале
поднимал, а здесь за считаные дни спился. Сдох от цирроза печени. Больше я про
эту картину никогда не вспоминал, а тебя увидел – все в памяти пронеслось, как
будто недавно было.
– Ты давай чушь не неси! При твоей профессии суеверным быть
нельзя. Ты что, на меня свою бабулю повесить хочешь?! Да она мне сто лет не
нужна. И сестра твоей матери не моих рук дело. Да и отцу твоему не я в стакан
наливала… Это мое первое убийство и, я надеюсь, последнее.
– Да нет, это я так, образно сказал. – Славик
направился к выходу. – Ладно, до завтра!
Дверь с шумом закрылась.
Ну и наплел, придурок. Я закинула ноги на стол, закурила
сигарету и разревелась. Мне вдруг стало жалко себя за то, что мне приходится
делать. Захотелось заорать во весь голос. Ну почему он не хочет умереть своей
смертью?! Сколько раз я провожала его из дома, смотрела в окно, как он садится
в свою машину, и молила бога, чтобы она слетела с ближайшего обрыва. Вечером
как ошалелая бежала смотреть «Дорожный патруль», чтобы услышать о смерти «дорогого
и близкого» человека. Но, увы, он был, наверное, самым дисциплинированным
водителем. Сколько раз я мечтала о том, чтобы моего драгоценного супруга,
только что поставившего роскошный, «шестисотый» «Мерседес» в гараж и
возвращающегося по темной дороге домой, огрел по никчемной голове какой-нибудь
пьяный придурок в надежде снять с него дорогие часы «Ролекс» или вытащить
пухлый бумажник. Но, увы, он и здесь никому не был нужен, даже в таком богатом
прикиде. Нет, но ведь это же так несправедливо! Идет, к примеру, обычный
работяга, а его хлобысть бутылкой по голове. Шарят по карманам, шарят, а там –
как у крота в норе, а работягу-то уже не вернешь. Семья без кормильца осталась.
Горе у людей. А мой ходит весь при полном параде, как елка новогодняя. Костюм
от Армани, галстук от Версаче, часы за штуку баксов – и на фиг никому не нужен.
Ну где же справедливость, люди добрые?! Вот уже два месяца, как я каждую
субботу посещаю церковь и ставлю свечки за упокой его убогой души. Знаю, что
беру на себя большой грех, но, к моему глубокому сожалению, бог не хочет
забирать этого разряженного попугая на небо. Он, наверно, доверил эту великую
миссию мне.
– Ну что, подруга, нос повесила? – прервала мои
размышления Любка.
– А, это ты, – вяло взглянула я на нее. Ноги мои по-прежнему
были закинуты на стол, во рту торчала сигарета. – Что, Любаша, веники
закончились? – ухмыльнулась я.
– Да будет тебе, какие, к черту, веники! Просто человек
хотел поговорить с тобой с глазу на глаз. При чем тут веники?! – Любка
плюхнулась в кресло.
– А где ты выдрала этого человека?
– Где, где?! Это Бориса моего знакомый. За него Борис мне
головой поручился.
– Господи, а кому нужна пустая голова твоего Бориса. В ней
же мозгов нет. Он их все пропил и кокаином вынюхал. Тоже мне, нашла авторитет!
Да если бы я знала, что ты это через Бориса затеваешь, я бы с этим придурком
даже разговаривать не стала. И, между прочим, он пятнашку баксов заломил. Друг
ситцевый! У меня ведь только десятка в курке имеется, а пятерку придется с
валютного счета в банке снять. У меня там уже и так скоро шаром покати будет.
Этот придурок, мой муженек, мне уже давно подачу денежного кислорода перекрыл.
– Ладно, не обеднеешь! Зато сделают профессионалы. Все будет
чисто – не подкопаешься. Да если бы не мой Борис, то нарвалась бы ты на
каких-нибудь лохов. Они бы все дело закосячили.
– Ну хорошо, Люба, а где гарантия того, что твои
профессионалы, поднявшись ко мне в квартиру и увидев все мое добро, в несколько
раз превышающее пятнашку баксов, крышей не поедут? Где гарантия того, что они
меня следом не порешат? Похитят награбленное и свалят. Называется, хотела
заказать любимого, а заказала себя.
– Хватит тебе ахинею нести. Кому ты нужна? Я ж тебе сказала:
Борис за них ручается.
Вдруг дверь резко растворилась. В комнату влетела девчонка
лет семнадцати. Ее испуганное лицо было покрыто множеством жутких
кровоподтеков, губа разбита, под глазом красовался огромный синяк. Вечернее
платье разорвано в клочья.
– Девочки, – заплакала она, – можно я у вас минут
десять посижу? Люба, не прогоняй, я же тебя хорошо сегодня подогрела.
– А кто же тебя так подогрел?! – присвистнула
Любка. – Неужели Пашкины ребята? Вот это они классно попарились!
Вообще-то, они у меня всегда тихие были. Обычно они вашего брата не обижают, а
даже очень жалуют. Это вот неделю назад сюда солнцевские пожаловали, такой
погром устроили, что сауна после этого ровно неделю не работала. Кирилыч к ним
на разборы ездил.
– Да, сволочи, на фирму позвонили, сказали, что их двое
будет, заказали одну девочку. Мы с сутенером пришли, все чинно, сидят двое
ребят, пиво пьют, икру на хлеб намазывают. Сутер ушел, я начала раздеваться, а
тут из предбанника еще десять бритоголовых вываливают, да с таким хохотом. Они
в парилке прятались. За этот час меня так отмочалили!!! Теперь неделю отгулов
придется брать. А ты хоть, Люб, предупреждай, сколько у тебя народа парится.
Зеленки дай, что ли, да бинт с ватой.
