Я вытерла слезы платком, так как терпеть боль в спине уже не
было сил, и надавила на газ. Машина въехала в самый центр стрелки. Толпа
разбежалась в разные стороны. Некоторые полезли в карман, скорее всего, затем,
чтобы вытащить пушки, наверное, подумали, что их покой решили нарушить какие-то
вражеские силы.
Затормозив машину посреди площадки, я открыла окно и достала
сигарету.
Вскоре я поймала Сашкин взгляд. Он был полон ужаса и
тревоги.
– Извините за столь странный визит, – громко сказала
я, – но мне необходим вон тот человек. – И я махнула рукой в сторону
Сашки. – Сашка, я прошу у тебя прощения, кроме того, мое предложение
остается в силе.
Вся братва с удивлением посмотрела сначала на Сашку, затем
на меня.
– Где ты взяла эту тачку? – спросил он.
– Угнала. Вернее, взяла напрокат.
После этих слов Сашка пристально на меня посмотрел, а затем
громко рассмеялся. За ним покатились со смеху все остальные. Вдруг из толпы
вынырнул молоденький парнишка. Господи, это же хозяин джипа, на котором я весь
день рассекаю по городу. Он подошел к своей машине и затараторил:
– Вот про эту ненормальную я вам и рассказывал.
Близко к ней не подходите, у этой дуры есть пушка. Она из
психушки сбежала, стреляет без промаха. Слышишь, девочка, отдай машину.
– Тоже мне, нашел девочку. Да ты мне в сыны годишься. Сынок,
хочешь свою машину обратно, так попробуй забери.
Парнишка стоял не шелохнувшись и чуть было не плакал.
– Сынок, я же тебя предупреждала, если ты будешь мешать мне
кататься по городу, то я давлю на газ и врезаюсь вон в тот столб или еду к морю
и сваливаюсь с обрыва. Мне терять нечего, у Сашки спроси. Тебя что, папа стал
ругать, что без спросу машину взял?!
Парнишка потоптался на месте и повернулся к Сашке.
– Скажи ты этой дуре, чтобы она мою тачку отдала. Только
смотри осторожно, у нее пушка. Может, психушку вызвать?
Сашка покраснел от смеха как рак, затем подошел поближе к
машине и заглянул в окно.
– Привет, – улыбнулась я.
– Привет. Ты зачем машину угнала?
– Иначе бы я тебя не нашла. Я же не могу пешком ходить, здесь
без ног останешься. Сашка, ты меня еще не разлюбил?
– С чего ты взяла, что я вообще тебя любил?
– Мне так показалось.
– Ты ошиблась.
– Хорошо, – вздохнула я, – пусть я ошиблась. Но ты
будешь мне помогать. Садись в машину, поехали.
– Нет, давай лучше вернем ее хозяину. Пошли в мою машину. Я
не знаю, как там у вас в Москве, но у нас у каждой машины есть свой хозяин. Ты
свой «шестисотый» у кого угнала?
– У мужа.
– А ты, оказывается, еще и замужем?
– Не совсем. Но если ты решил на мне жениться, то я всегда
свободна.
– Нехорошо угонять чужие машины в чужом городе. Это может
плачевно кончиться.
– Но ведь я же твоя девушка. Мне никто ничего не сделает.
Неужели ты позволишь, чтобы обижали твою девушку?
– Кого? – присвистнул Сашка.
– Твою девушку, я, кажется, внятно сказала. Если ты так не
считаешь, то я могу сама за себя постоять.
Достав пушку, я положила ее рядом с собой на сиденье. И тут
нервы у меня не выдержали.
– Пошел ты к черту! – заорала я. – И чего я в тебе
нашла? Сейчас уеду отсюда на этой тачке и хрен мне кто сможет помешать,
понятно?!
Я уже было хотела надавить на газ, но Сашка взял меня за
руку.
– Подожди, пошли ко мне в машину.
– Ага, нашел дуру! Чтобы твои братки мне по голове
настучали. Я из машины никуда не пойду. Лучше ты иди ко мне.
– Нет, Яна, машину надо вернуть хозяину. Тебя никто не
тронет пальцем. Обещаю.
– Ты будешь со мной, пока я не сделаю свои дела?
– Ладно. Но мне за это нужно двадцать штук баксов. Ставки
повысились. Ты сама наделала кучу глупостей.
– Пятнашка – и разговор окончен, – вспылила я.
– По рукам. – Сашка открыл дверь, и я вылезла из
машины.
На спинке сиденья была кровь. Я подняла футболку. На бинтах
кровь. Она просочилась даже сквозь тугую повязку.
– Зачем ты ушла из больницы?
– Меня нашли. Больше там оставаться было нельзя. Надо бы
сделать перевязку и найти обезболивающее.
Сунув пушку в карман, я облокотилась на Сашку. Передвигаться
мне становилось все труднее и труднее.
– Ты самая сумасшедшая женщина, которую я когда-либо
встречал, – прошептал он мне на ухо.
– Я знаю!
Хозяин джипа бросился к своей машине.
– Саня, она мне всю спинку сиденья кровью заляпала! –
завопил он.
– Почистишь, – буркнул Сашка и обнял меня одной рукой.
Когда мы проходили мимо столпившихся и ничего не понимавших
мордоворотов, Сашка громко сказал:
– Это и есть та девчонка, в которую стреляли. Я вам
рассказывал. Простим ей угон машины, у нее и так слишком много проблем.
– Все правильно, – загудели они. – Пусть Гарик в
следующий раз рот не разевает. Молодец, девочка, хорошо его проучила!
Но я уже ничего не слышала. Тело парализовала жуткая боль в
области спины и поясницы.
– По-моему, я умираю, Сашка, – сказала я и села на
землю. Затем подняла футболку, по спине стекали струйки крови. Кто-то принес
аптечку и сунул мне под нос нашатырь, кто-то принес бинты и вату, кто-то
зеленку. Я лежала прямо на земле, голова – у Сашки на коленях. Он склонился
надо мной, в его глазах был неподдельный испуг и слезы. – Ты плачешь?
Спасибо. По мне никогда в жизни никто не плакал, – сказала я шепотом.
– Пацаны, что вы тянете, девчонка ведь умирает! –
заорал кто-то. – Срочно «Скорую».
– Саня, мне нельзя в больницу. В тысячекоечной меня уже
ждут. В любой больнице меня найдут. Мои враги отлично знают, что рано или
поздно я все равно окажусь в больнице. Долго в таком состоянии бегать я не
смогу.
Кто-то подогнал джип, меня подняли и положили на заднее
сиденье. Джип помчался на всей скорости. За рулем сидел незнакомый мордоворот,
рядом Сашка. Он перегнулся назад и придерживал меня рукой, чтобы я не упала.
– Куда мы едем? – тихо спросила я.
