— Сольвейг, — напомнила Элинборг, с сомнением разглядывая скелеты. — Вопрос только, на каком она была месяце, когда исчезла. Тут явно речь о восьмом-девятом.
— Да, на такой стадии… как полагается говорить, это плод или уже ребенок? — спросил Эрленд.
— Представления не имею, — ответил Сигурд Оли.
— Я тоже, — сказал Эрленд. — Так что нам нужен эксперт. Скарпхедин, мон шер, можем мы извлечь скелеты из земли, как есть, и отправить в морг на Баронской улице?
[59]
— В каком смысле — как есть?
— Ну вот так, один на другом.
— Мы еще не закончили освобождать от земли большой скелет. Можно, я полагаю, подкопаться под большой, аккуратненько так, и поднять его, не трогая маленький, да. Так и поступим. Впрочем, может быть, ваш врач сможет осмотреть их прямо тут, в могиле?
— Нет, я хочу сделать все как следует, — сказал Эрленд. — Нужно изучить все как полагается, спокойно и не торопясь, в лаборатории.
Ближе к вечеру пару скелетов извлекли из могилы. Эрленд не покидал Пригорок ни на минуту, как и Элинборг с Сигурдом Оли. Операцию проводили археологи, и теперь Эрленду казалось, что работают они весьма профессионально. Да, мы правильно поступили, что привлекли их к работе, подумал он, жаловаться не на что, наоборот. Скарпхедин командовал парадом с той же вальяжностью, с какой вел раскопки, и даже сказал Эрленду, что они с командой прониклись к скелету нежными чувствами и любовно называли его, вслед за Эрлендом, Жмуриком тысячелетия. Им будет его не хватать. Впрочем, работа покамест не закончена — в Скарпхедине проснулся интерес к криминалистике, и он решил потрудиться на Пригорке еще. Возможно, удастся установить, что происходило здесь за прошедшие десятилетия. Процесс раскопок зафиксирован в мельчайших деталях, отсняты километры фото- и видеопленки, и на этой основе можно создать новый учебный курс для университета. А если Эрленд согласится провести одну-две лекции и рассказать студентам, как в итоге кости оказались в земле, так будет вообще замечательно, добавил Скарпхедин и улыбнулся во весь свой клыкастый рот.
Скелеты отвезли в морг, где полиции предстояло провести тщательную экспертизу. Эрленд связался с патологоанатомом по телефону. Тот вместе с семьей отдыхал в Испании и не собирался домой еще как минимум неделю, тут такая вкусная еда и такое жаркое солнце! Судя по голосу, подшофе. Пришлось вызвать на Пригорок врача из Рейкьявика — того самого, который осматривал находку еще в первый день — для сопровождения скелетов в морг.
По требованию Эрленда скелеты не стали разделять, поэтому пришлось оставить нетронутой довольно много земли. В результате на столе в морге лежала этакая бесформенная куча, прикрытая белой простыней и освещенная мерцающим светом. Врач снял простыню и некоторое время вместе с Эрлендом разглядывал добычу.
— Наверное, первым делом надо попробовать поточнее установить возраст обоих скелетов, — сказал Эрленд и вопросительно посмотрел на врача.
— Ну да, возраст, — задумчиво ответил тот. — Вам, кстати, известно, что между мужскими и женскими скелетами есть лишь незначительные различия? Единственное место, по которому можно определить пол, — это кости таза, а в данный момент тазобедренный сустав большого скелета закрыт маленьким и землей. На первый взгляд ничего не пропало, все двести шесть костей на своих местах. Ребра сломаны, это мы и так знали. Скелет весьма массивный, если это женщина, то из тех, что наводила на мужиков страх, высоченная и здоровенная. Больше я ничего не могу сказать, пока не изучу скелеты подробно. Кстати, мы куда-нибудь торопимся? Может, лучше подождать неделю, когда вернется патологоанатом? Я ведь не специалист по вскрытиям и определению возраста. Я могу пропустить какие угодно важные подробности, которые заметит эксперт. Если вы хотите все делать как следует, надо подождать. Ну, что скажете?
Эрленд заметил на лбу врача капельки пота. Кажется, кто-то мне про него говорил, что работы он боится, как огня.
— Можно и подождать, — сказал Эрленд. — Спешки нет. По крайней мере, мне так кажется. Но есть вероятность, что с этим связано что-то, чего мы еще не знаем. И если мы не поторопимся, не исключено, что кто-нибудь может пострадать.
— Вы хотите сказать, некто следил за ходом раскопок, узнал, что сегодня полиция извлекла скелет из земли, и может решиться на что-нибудь небезопасное для мирных граждан?
— Это все игра воображения, — отмахнулся сам от себя Эрленд. — Будут новости — поторопимся, а пока их нет, подождем, пожалуй, возвращения патологоанатома. Тут явно не идет речь о жизни и смерти. Но вы покамест все-таки сделайте, что можете, вдруг удастся что-нибудь установить. Работайте спокойно, спешки нет. Думаю, у вас получится отделить маленький скелет так, чтобы не повредить потенциальные улики.
Врач посмотрел на Эрленда взглядом, в котором читалось «да помилуйте, у меня уже руки от ужаса трясутся, я не смогу». Впрочем, сказал он другое:
— Вас понял, приступаю. Посмотрим, что сможем сделать.
Эрленд решил, не откладывая дела в долгий ящик, переговорить с Эльзой и взял с собой Сигурда Оли. Эльза открыла им дверь и проводила в гостиную, предложила сесть. Что-то она не в себе, похоже, сильно устала, а мы сейчас будем ей про два скелета рассказывать… как-то она отреагирует, а? Как, наверное, это тяжело — столько лет прошло, все поросло быльем, а тут на тебе, все раскопали, все раны открылись заново, да еще и выходит, что любимый дедушка, стало быть, убийца.
Эрленд изложил ей новости о неожиданной находке археологов на Пригорке; сказал, что речь, судя по всему, идет о невесте Беньямина. Эльза переводила взгляд с одного гостя на другого, а как Эрленд закончил, откинулась на спинку кресла в шоке.
— Я просто поверить не могу! — воскликнула она. — Что вы несете, ей-богу! Вы что же, думаете, Беньямин убил собственную невесту?
— Факты указывают…
— И закопал в землю, там, на Пригорке, у порога собственного дома? Это какой-то кошмар! Я, наверное, брежу, этого не может быть. Да как вы смеете с этим ко мне приходить! Должно быть какое-то иное объяснение. Просто обязано быть. Я вам уже не один раз говорила, Беньямин не может быть убийцей. Я позволила вам перерыть у меня весь дом, говорить мне все, что придет вам в голову, но моему терпению пришел конец. Ведь это кем надо быть, чтобы вообразить себе, будто моя семья может что-то скрывать! После того, как я позволила вам неделю просидеть у меня в подвале! Нет, господа хорошие, это переходит всякие границы. А ну вон из моего дома! — крикнула она, вскочила на ноги и указала гостям на дверь. — Немедленно!
— Позвольте, что вы кипятитесь, ведь вас-то никто ни в чем не обвиняет, — сказал Сигурд Оли, и не подумав сдвинуться с места, как и Эрленд. — Вы не замешаны в этом деле, так что же вы выходите из себя? Вы ничего от нас не скрываете, говорите вы. Но почему же тогда?..
