Я распрощалась с Танькой и поднялась к себе на этаж. У
процедурного кабинета, как и следовало ожидать, скопился народ. Вымыв руки, я
приступила к работе. Минут через двадцать я посмотрела в окно и увидела парочку
навороченных джипов. Мой будущий пациент стоял в окружении бритоголовых мужчин.
Неожиданно он поднял голову, и мне показалось, что наши взгляды встретились.
Покраснев, я быстро отскочила от окна. На лбу проступил пот. Тяжело вздохнув, я
поправила колпак. И дернул же меня черт подойти к окну!
Закончив процедуры, я открыла дверь, чтобы немного
проветрить кабинет. В коридоре стоял тот самый стриженый мордоворот. Я перевела
дыхание и отвернулась. Мордоворот не заставил себя долго ждать – буквально
через минуту я услышала за спиной тяжелые шаги.
– Ну что, сестричка, принимай пациента, – весело
произнес он.
– Давайте карту, – вздрогнула я.
Мордоворот сел на стул, протянул историю болезни и стал
нагло пялиться на мои ноги. Стараясь не обращать внимания на его сверлящий
взгляд, я уткнулась в исписанные врачом страницы.
– Вам назначена внутривенная инъекция, а чуть позже
надо будет поставить капельницу, – серьезно сказала я.
– Ты бы меня сначала в палату отвела. Хочется
посмотреть, в каких условиях меня будут лечить.
– У вас же палата “люкс”…
– Ну и что? Палаты разные бывают. Я в свинарнике лежать
не буду.
– У нас очень хорошая палата, – растерялась я, но
затем взяла себя в руки и сухо произнесла:
– Впрочем, если вас не устраивают наши условия, можете
обратиться в какую-нибудь частную клинику.
– Некогда мне обращаться. Прихватило со страшной силой,
даже на стуле сидеть не могу. Слетал на недельку в Альпы чистым воздухом
подышать, в горной реке искупался – так яйцо раздуло до сумасшедших размеров.
Терпеть сил нет.
– Можете не продолжать, – покраснела я. – С
вашей историей болезни я только что ознакомилась. Мордоворот ухмыльнулся и
протянул мне руку.
– Коли. В таком отделении работаешь, а краснеешь,
словно девочка.
Пропустив мимо ушей последнюю фразу, я перетянула руку
жгутом и стала набирать шприц.
– Ты хоть нормально колешь? – заволновался мордоворот.
– Нормально. У меня рука легкая. Больные хвалят.
– Смотри мне, а то, может, я сам?
– Вы что, можете сами уколоть себя в вену?
– Запросто. Я когда-то ширялся по молодости. Что
уставилась?! Можно подумать, ты никогда не ширялась!
– Никогда. И вообще, я с вами на “ты” не переходила.
Я осторожно ввела лекарство. Мордоворот тяжело задышал и с
тревогой в голосе спросил:
– Что хоть вводишь-то?
– То, что прописал врач.
Бросив использованный шприц в корзину, я взяла историю
болезни и тихо сказала:
– Пойдемте.
Мордоворот встал и послушно направился следом за мной. Я
подошла к санитарке и попросила ее проводить больного в палату “люкс”. Когда
они ушли, я закрыла процедурку и пошла в раздевалку, чтобы привести свою
внешность в порядок. Достав из косметички коробочку теней и губную помаду,
подошла к зеркалу. В раздевалку заглянула Танька и хитро посмотрела на меня.
– Да ты, подруга, марафет наводишь!
– Просто решила привести себя в порядок.
– Понятное дело, когда такого больного привезли, –
съязвила Танька.
– Это не имеет к нему никакого отношения.
– Не скажи. Ты так и светишься вся изнутри.
– Больно надо, – сморщилась я.
– Кстати, а чем он болеет?
– Яйцо застудил, – не смогла я сдержать улыбку.
– Одно?
– Вроде одно.
– Хорошо, что второе не пострадало, – прыснула со смеху
Танька.
– Ладно, дуй в свое отделение. Мне пора капельницу
ставить.
– Кому?
– Новому пациенту, – усмехнулась я.
– А я-то думаю, какого черта ты так намарафетилась! Ты
случайно не забыла, что у Светки из хирургии сегодня день рождения? Собираемся
в одиннадцать, после отбоя.
– Я знаю.
– Это я так, на всякий случай. Просто ты суетишься
целый день, можешь забыть.
Танька отправилась в свое отделение, а я вернулась в
процедурку, взяла капельницу и пошла в палату к мордовороту.
Он лежал на кровати, поглаживая верхнюю часть спортивных
штанов. Сделав безразличную физиономию, я поставила капельницу рядом с ним.
– Угораздило же меня так застыть, – пожаловался
мордоворот, окинув меня оценивающим взглядом с ног до головы. – Даже
неудобно как-то. Тут такая сестричка, а у меня яйцо раздуто, как арбуз.
Я залилась краской и злобно посмотрела на него.
– Я что-то не так сказал? – пожал он плечами.
– Я уже устала слушать про ваше драгоценное яйцо. В
последний раз говорю вам о том, что читала вашу медицинскую карту.
Мордоворот громко засмеялся и, слегка прищурившись,
уставился на мою грудь. Не обращая на него внимания, я поставила ему капельницу
и вышла из палаты.
Ближе к вечеру в процедурку зашла санитарка, пожилая бабуля,
лет пять назад вышедшая на пенсию, но продолжавшая работать. Сев на стул,
стоящий у окна, она тяжело вздохнула.
– Что, баба Люба, пригорюнилась? – улыбнулась я.
– Ну и больные нынче пошли, страшно по отделению
передвигаться!
– Это ты про кого?
– Да про новенького. К нему уже криминалы пару раз
приезжали. Еще и дня не лежит, а они уже заездили.
– С чего ты взяла, что это криминалы? – засмеялась
я.
– А кто ж еще! Все стриженые, разодетые, с перстнями да
цепочками.
– Может, это не криминалы, а коммерсанты?
– Бог его знает. Нынче коммерсанта от криминала не
отличишь. И те и другие – новые русские. В общей палате, видите ли, лежать не
захотел! Ему сразу люксовую подавай!
– А что ему в общей-то лежать, если деньги есть, –
вздохнула я. – Это нам по жизни всем общим пользоваться, а ему только
индивидуальным. Живут же люди!
– А какая краля к нему недавно приезжала! Ты таких
отродясь не видела.
