– Вот у Валета и спрашивай. – Я постаралась
выдавить улыбку.
– Он сдох.
– Тогда забудь про деньги. С мертвых взятки гладки.
– Ты его шлюха, ты должна знать, куда он любил прятать
свои деньги. Вернее, он считал эти деньги своими, но на самом деле они были
чужими.
– Если бы ты только знал, как я тебя ненавижу!
Я стала светить фонариком по углам и переставлять какие-то
предметы. Батон сидел в кресле и следил за каждым моим движением.
– Какого черта ты все подряд обыскиваешь? У него же
должны быть какие-то потайные места. Шмонать без разбору мы могли и без твоей
помощи, – наконец не выдержал он.
Не обращая внимания на его слова, я пошарила за камином.
Естественно, что там ничего не было. Оглянувшись по сторонам, я аккуратно
поправила волосы.
– В этой комнате ничего нет. Нужно подняться наверх.
– Глядя на то, как ты ищешь, мне начинает казаться, что
толку не будет. Ищи тайники, о которых можешь знать только ты. Он же тебе,
наверное, рассказывал, где прячет деньги.
– Ну и дурной же ты. Батон! Ты же сам говорил, что я
шлюха. А шлюхам разве рассказывают, где хранят деньги! Ты сам себе
противоречишь. Вот если бы я была его женой, то это другое дело. Я бы точно
знала, где что лежит. Прикинь сам: ты рассказываешь своим телкам, где прячешь
деньги?
– Я что, похож на идиота?
– Тогда с чего ты взял, что Валет – идиот?
– Но ты же наверняка была для него больше, чем обычная
шлюха, – глухо произнес Батон, посмотрев на меня.
– С чего ты взял?
– Ты очень красивая.
– Ты же сам говорил, что все шлюхи красивые. Я стала
подниматься по лестнице, ведущей на второй этаж. Батон поплелся следом. Фонарик
горел тускло, поэтому приходилось идти почти на ощупь. Неожиданно где-то впереди
меня скрипнула половица. Я вздрогнула и встала как вкопанная.
– Ты что? – налетел на меня Батон.
– Там кто-то есть, – дрожащим голосом ответила я,
изо всех сил вцепившись в руку Батона. Батон замер и стал прислушиваться.
– Там никого нет.
– Я слышала. Наверху скрипнула половица. Там кто-то
ходит. Вытяни руку с пистолетом, придурок. Какого черта ты его прячешь, если
нас в любой момент могут пристрелить!
– Не пори ерунды, – прошептал Батон. – Кто,
по-твоему, будет в нас стрелять?
– Тот, кто находится наверху, в дальней комнате. Не
знала, что ты такой трус! Какого черта ты упер пистолет мне в спину? Не вздумай
выстрелить! А то от страха ты уже готов в штаны наложить. Иди впереди меня, а я
пойду за тобой. Придурок!
– Ты чо обзываешься? Осмелела, что ли? Если еще хоть
раз назовешь меня придурком, то я прострелю твою наглую башку Усекла?
– Усекла. Я же не виновата, что ты так туго
соображаешь.
– Я вполне нормально соображаю. Я даже соображаю
намного лучше, чем ты думаешь.
– И что же ты сообразил?
– То, что в доме никого нет.
– Я сама слышала.
Батон встал впереди меня. Одной рукой он держал пистолет, а
другой – мою руку Мы медленно поднимались по ступенькам. Я чувствовала, как
дрожат мои коленки, и готова была в любой момент броситься вниз.
– Батон, зачем испытывать судьбу? Давай не пойдем
наверх, – прошептала я. – Неужели эти несчастные баксы стоят того,
чтобы так рисковать?
– Эти баксы, детка, далеко не несчастные. На них можно
купить шикарную квартиру, машину, укатить за границу, открыть собственное дело.
Деньги всегда стоят большого риска. Никогда не любил таких куриц, как ты!
– Почему это я курица?
– Потому что ты никогда и ничем в жизни не рисковала.
Сидишь в своей процедурке в беленьком халатике и задницу боишься оторвать от
стула. Даже не имеешь представления, как зарабатываются большие деньги.
– Так возьми меня к себе на работу и научи зарабатывать
большие деньги. Я буду послушной ученицей и обязательно научусь рисковать.
– Я куриц не трудоустраиваю. Зачем мне трудоустраивать
куриц, если для них столько государственных инкубаторов понаделали.
Не успел Батон договорить фразу, как в дальней комнате опять
скрипнула половица. Мы, как по команде, вздрогнули и остановились. Я уткнулась
Батону в грудь и тихо прошептала:
– Я боюсь. Теперь-то ты мне веришь, что в комнате
кто-то есть.
– Сейчас я пристрелю его как собачонку, кто бы он ни
был, – сказал Батон и хотел было пнуть дверь ногой, но снизу раздался
какой-то глухой звук, похожий на выстрел, но только очень сильно приглушенный.
Батон подошел к перилам и посмотрел вниз.
– Чертовщина какая-то, – сплюнул он и стал быстро
спускаться по лестнице.
– Что это? – бросилась я следом.
– Похоже на выстрел из пистолета с глушителем. Серега!
Павлуха! – окликнул он, но ему никто не ответил. В доме стояла зловещая,
жуткая тишина, от которой по телу пробежали мурашки и пересохло во рту.
– Батон, пожалуйста, не оставляй меня одну! –
закричала я и крепко вцепилась ему в руку.
Батон постарался вырваться, но я не отпускала.
– Отцепись, дура, и жди меня здесь. Я сейчас посмотрю,
что там, внизу, и вернусь. Тебе не стоит туда ходить. Сядь в гостиной и жди
меня, – сквозь зубы произнес он и вновь попробовал освободиться.
– Пошли вместе. Я не собираюсь сидеть и ждать своей
смерти. Я не хочу, чтобы он спустился и застрелил меня.
– Кто он? – расширил глаза Батон.
– Тот, кто находится в дальней комнате на втором этаже.
Ты обещал Илье доставить меня обратно целой и невредимой. Так что выполняй свое
обещание, – едва сдерживая слезы, произнесла я.
Батон махнул рукой и потянул меня за собой. Спустившись
вниз, мы увидели, что входная дверь приоткрыта. Один из мордоворотов лежал на
крыльце, неестественно подогнув под себя ноги. Батон подошел к нему, опустился
на корточки и стал трясти за плечи:
– Серега, ты чо?
Серега не двигался и смотрел куда-то вдаль. Батон перевернул
его на живот. Вся спина верзилы была забрызгана кровью.
– Ты же медик, быстро проверь пульс, – чертыхнулся
Батон.
