– Какая краля? – растерянно посмотрела я на
бабулю. – Когда приезжала?
– Недавно. Сама за рулем. Одета с иголочки, как
картинка. Не знаю, может, жена, а может, любовница. Ноги от ушей. Все наши
мужики из палат повыскакивали на нее посмотреть.
– Что, такая красивая?
– Краси-и-вая, – восхищенно протянула баба Люба и
посмотрела на часы. – Ладно, пойду. Пора коридор мыть. Я у новенького в
палате прибираться стала, так чуть инсульт не схлопотала.
– Почему?
– Стала на тумбочке пыль вытирать, смотрю – пистолет
лежит. Я-то настоящего пистолета никогда в жизни не видела. Говорю: “Сынок,
зачем тебе пистолет в больнице? Ты от кого отстреливаться собрался? Тут у нас
тишина и покой. Убрал бы свою игрушку подальше или товарищам отдал. Здесь она
тебе без надобности”. Он усмехнулся и говорит: “Откуда тебе знать, бабуля, что
мне без надобности, а что нет. Я с этой пушкой даже на толчке сижу Жизнь ведь –
как пуля, никогда не знаешь, где подстережет”. Я перепугалась и так по-доброму
к нему: “Сынок, тебя, кажется, Илюшей зовут? Ты в нашей больнице никаких
перестрелок не устраивай. У нас у всех семьи, дети. Мы хотим работать спокойно.
Лечи свое хозяйство, да и ступай себе с Богом”…
– А он что ответил?
– Говорит: “Мать, ты не переживай. Мой полы на совесть
и не забивай свою седую голову ненужными проблемами. У тебя своя суета, а у
меня своя”. Скорее бы он поправился и испарился вместе со своим пистолетом Как
только баба Люба ушла, я стала думать о той крале, которая приезжала к
мордовороту. Если она такая красивая, то какого черта он пялится на мои ноги?!
Похотливый самец он, вот кто!
Не успела я додумать до конца свою мысль, как дверь открылась
и на пороге появился мордоворот. Он был в шикарной шелковой пижаме и домашних
тапочках. На волосатой груди красовался бриллиантовый крест внушительных
размеров. От неожиданности я вздрогнула и выронила из рук металлический лоток.
– Ты что? – заржал мордоворот.
– Ничего! Стучаться надо!
– Что-то я не замечал, чтобы к тебе в процедурку
стучались.
– Тогда не надо заходить, как привидение.
– Я что, похож на привидение?
– Похож, – я наклонилась и подняла лоток.
Мордоворот немного потоптался на месте и спросил:
– Тебя, по-моему, Машей зовут?
– Машей.
– А меня Ильей.
– Очень приятно, – машинально ответила я и подошла
к окну.
– Мне тоже, – серьезно сказал мордоворот.
– Что вы хотели узнать?
– Давай перейдем на “ты”.
– Что ты хотел узнать? – переспросила я.
– Хотел узнать: ты мне что-нибудь на ночь колоть
будешь?
– Нет. Только завтра утром.
– Как, вообще ничего? – удивился мордоворот.
– Ничего.
– Яйцо болит, сил нет терпеть. Дай хоть какое-нибудь
обезболивающее.
– Не могу. Сходи к дежурному врачу, пусть что-нибудь
пропишет. Все, что я могу тебе дать, так это таблетку анальгина. Боюсь только,
что она тебе не поможет.
– Дай хоть анальгин.
Я пожала плечами и протянула ему анальгин. Он моментально
проглотил таблетку, запив ее водой из-под крана.
– А где дежурный врач?
– В ординаторской должен быть.
– Там закрыто.
– Уже поздно. Наверное, шарахается в другом отделении.
Можешь идти в палату. Я его найду, скажу, чтобы он к тебе обязательно зашел.
– Скажи, что у меня яйцо ломит, хоть на стенку лезь.
– Хорошо, – покраснела я и опустила глаза.
Мордоворот ухмыльнулся и сел на стул.
– Послушай, тебе нравится моя пижама? – спросил
он, поправляя бриллиантовый крест.
– Нормальная пижама.
– Я ее вчера купил. Под цвет глаз. У меня глаза
голубые. Я всегда покупаю под цвет глаз, даже машину.
– У богатых свои причуды.
– А с чего ты взяла, что я богатый?
– Бедные в таких палатах не лежат.
– Тоже верно, – засмеялся мордоворот. Минут через
пять он отправился в палату, а я, посмотрев на часы, с ужасом обнаружила, что
Светкин день рождения давно уже начался. Быстро собравшись, я побежала в другое
отделение и попала в самый разгар веселья.
Танюха, сидевшая в обнимку с медбратом, бросила на меня
заинтересованный взгляд. Я села рядом с захмелевшей Светкой и выпила протянутый
кем-то бокал шампанского.
– Как твой больной? – ехидным голосом спросила
Танька.
– Нормально.
– Капельницу поставила?
– Поставила.
– Он по-прежнему на твои ноги косится?
– Какие ноги, у него яйцо ломит! Он анальгин глотает.
Петрович, а ты зря так набрался, – обратилась я к нашему дежурному врачу.
– Почему? – обиделся Петрович. – В отделении
тихо. Тяжелых нет. Разве только что привезут кого…
– А ты забыл про утреннего пациента?
– Это какого же? – удивился Петрович.
– Какого-какого – что в нашем “люксе” лежит!
– Этот хмырь, что ли? – засмеялся Петрович. –
Я смотрю, Машенька, ты на него глаз положила!
– Ладно, перестань, он тебя зовет. Говорит, яйцо ломит,
терпеть не может.
– Трахаться меньше надо.
– Да не трахался он – в холодной воде искупался.
– Знаем мы, как они в реках купаются!
– Ладно, Петрович, мое дело сказать, а ты с ним уж сам
разбирайся.
Петрович нехотя встал и пошел в отделение. Светка включила
музыку и, задрав полы халатика, принялась танцевать. Баба Люба принесла
самогонку и заставила всех присутствующих отведать ее продукт. Сделав пару
глотков, я почувствовала, что меня повело.
Примерно через полчаса вернулся Петрович. В руках он держал
небольшую бутылочку дорогого коньяка и нарядную коробку конфет.
– А это что? – поинтересовалась Танька.
– А это, девочки, коньяк, который стоит столько же,
сколько я получаю в месяц.
– И кто тебя так подогрел?
