* * *
Для стороннего наблюдателя первым признаком надвигающегося пуска ракеты с платформы «Морского старта» явится ревущий поток пресной воды, которую закачивают в специальную систему. За пять секунд до пуска в газоотвод под стартовым столом обрушивается настоящий водопад. Смысл этой поливки в том, чтобы уменьшить действие газовой струи на конструкцию платформы и, что еще более важно, минимизировать возможное повреждение полезного груза во время старта акустическим воздействием. Говоря проще — грохотом, от которого содрогается даже металл.
В момент Т-3 секунды «Зенит» начинает стонать и вибрировать — это включаются его внутренние механизмы. Громадная ракета оживает. Скрытые под ее металлической шкурой высокоскоростные турбонасосы начинают гнать быстро испаряющуюся жидкость — ракетное топливо — через форсунки в четыре камеры сгорания ее единственного реактивного двигателя. В каждой из камер происходит зажигание, и топливо детонирует с такой силой, что получается что-то вроде управляемого взрыва. Продукты сгорания от этого яростного взрыва ищут для выхода путь наименьшего сопротивления и в конце концов вырываются из каждой камеры сгорания через узкое сопло в основании ракеты. Газовая струя создает подъемную силу и позволяет «Зениту» преодолеть силу тяжести и поднять себя со стартового стола.
Но последние три секунды стартового отсчета имеют решающее значение. В течение этих коротких секунд бортовые компьютеры успевают проконтролировать запуск двигателя, проверить соотношение компонентов топлива, скорость подачи, температуру и множество других механических параметров, имеющих отношение к работе двигателя. Если компьютер обнаруживает значительное отклонение от нормы хотя бы одного параметра двигателя, он берет на себя управление, останавливает двигатель и отменяет старт. После этого для повторной попытки запуска необходимо заново провести всю предстартовую подготовку, что занимает не меньше пяти суток.
Лин уже не обращал внимания на видеоэкран, где можно было видеть «Зенит» на стартовом столе. Вместо этого он внимательно смотрел на дисплей, где в эти последние предстартовые секунды отображались критические параметры ракеты. В момент Т-1 секунда на экране вспыхнул ряд зеленых огней, и Лин позволил себе легкий вздох облегчения.
— Есть набор тяги главного двигателя! — в голос закричал он, когда цифры на дисплее сказали ему, что компьютеры «разгоняют» двигатель РД-171 до максимальной стартовой тяги. Все глаза в зале обратились на экран. Топливные клапаны были открыты, и жидкое топливо потоком хлынуло в двигатель ракеты. Долгую секунду ракета продолжала стоять на стартовом столе, хотя из сопел вырывались яростные газовые струи, пламя лизало льющуюся в газоотвод воду, образовав под платформой плотное облако пара. Но вот наконец «Зенит» оторвался от стола и стал подниматься вверх. Отпали захваты стартовой мачты, и огромная белая ракета, толкаемая вверх силой в 1,8 миллиона фунтов, в ослепительном свете и оглушительном грохоте поднялась над мачтой и пошла в небо.
Как только инженеры на «Когурё» увидели, что «Зенит» успешно поднялся с платформы, зал центра управления запуском взорвался громким «ура». Лин расплылся в широченной улыбке и добродушно подмигнул Тонджу, а ракета тем временем взбиралась все выше и выше. Подручный Кана лишь удовлетворенно кивнул в ответ.
В дальнем углу зала очкастый инженер, наблюдавший прежде за платформой, следил как завороженный за улетавшей в небо белой ракетой на экране и не мог оторвать от нее глаз. Он даже не заметил, как на его мониторе появилась таблица, из которой следовало, что отклонение платформы от горизонтали все это время продолжало расти и что в последние секунды перед стартом оно перевалило за пятнадцать градусов.
* * *
В пятнадцати футах под поверхностью воды у Питта от акустического удара пошла из ушей кровь. То, что началось с отдаленного гула грузового поезда, по мере разгона двигателя «Зенита» превратилось в грохот извержения тысячи вулканов. Питт знал, что оглушительный звук — только предупреждение, и главная опасность еще впереди. Растущая мощь газовой струи направлялась в газоотвод, — где тысячи галлонов воды несколько смягчали огненный ад. Главное, однако, еще только предстояло. Продукты сгорания вместе с водяным паром собирались в ревущее яростное облако и через рассекатель направлялись вниз, в открытое море. Газовая струя кувалдой обрушивалась на поверхность воды.
«Баджер» находился непосредственно под стартовым столом, и ему досталось по максимуму. Его бросало, как детскую игрушку. Первый же удар обрушился на батискаф тучей пара и газовых пузырей и затолкнул его на двадцать футов глубже. «Баджер» немилосердно швыряло во все стороны, и Питту казалось, что он крутится в барабане стиральной машины. Швы аппарата стонали и прогибались от ударов, свет в кабине дрожал от тряски. Очередная ревущая волна чуть не перевернула подводный аппарат вверх дном. Сорвавшийся откуда-то аккумулятор ударил Питта по голове и глубоко рассек висок. Немного опомнившись после удара, он обнаружил новый повод для беспокойства. При очередном боковом рывке Питт оперся рукой о переборку и с удивлением обнаружил, что она обжигающе горяча. Он быстро отдернул руку и, чертыхаясь, затряс ею в воздухе, пытаясь немного охладить. Только теперь он заметил, что со лба его стекают крупные капли пота, а плещущаяся под ногами вода быстро нагревается. В голове закопошились чрезвычайно неприятные мысли. Истекающие из двигателей газы создали вокруг «Баджера» настоящий кипящий котел, в котором он мог свариться заживо еще до того, как ракета уйдет от стартового стола.
Двигатель «Зенита» вышел на полную мощность, и на «Баджер» обрушился следующий, еще более мощный удар. Сильное течение отбросило подводный аппарат в сторону под кривым углом, почти на боку. Питт, пытаясь удержать равновесие, изо всех сил вцепился в рукоятки управления. Он ничего не видел впереди; со всех сторон аппарат окружала стена взбаламученной воды. Если бы он мог хоть приблизительно представить себе, куда несет «Баджер», он, возможно, смог бы лучше подготовиться к удару. Но нет, столкновение стало для него совершенно неожиданным.
Подводный аппарат несло потоком, словно плот по реке Колорадо, и он на полной скорости врезался носом в бок притопленного левого понтона «Одиссея». По воде разнесся металлический звон, когда «Баджер» с силой ткнулся в неподвижную преграду. Питта выбросило из пилотского кресла и швырнуло на переднюю переборку вместе с множеством электронных обломков. В кабине погас свет, что-то зашипело. Металлический скрежет подсказал Питту, что аппарат скользит вдоль понтона. Через какое-то время снова раздался громкий лязг, «Баджер» лег на бок и резко остановился. Немного придя в себя, Питт сообразил, что поток воды прижал мини-субмарину к понтону, возможно, между лопастями ходового винта платформы. «Баджер» лежал на боку, его верхний люк был прижат к громаде понтона, и Питту не удалось бы открыть его, даже если бы он отважился затопить аппарат, чтобы самому всплыть на поверхность. С нарастающим отчаянием он понял, что жить ему осталось совсем немного — если он не поджарится живьем, то скоро утонет в протекающей субмарине, которая превратилась для него в смертельную ловушку.
