— Хорошо проработанная дезинформация, — объяснил Дирк. — Кан — могущественный человек и имеет в своем распоряжении значительные ресурсы. Его средства и возможности не следует недооценивать.
— Вы уверены, что он планирует биологическую атаку на Соединенные Штаты? — спросил Питерсон.
— Он сам сказал нам об этом, и я не думаю, что он блефовал. Инцидент на Алеутских островах нужно расценивать как испытание технологии распыления биологического оружия в воздухе. И еще одно — они усилили вирулентность своего вируса оспы.
— Это напоминает мне разговоры о том, что русские в девяностых годах будто бы создали штамм вируса оспы, устойчивый против существующей вакцины, — добавил Ганн.
— Только этот вирус — то, что мы называем «Химерой». Смертельная комбинация двух или нескольких вирусов, которая берет летальные свойства от каждого из них, — сказала Саммер.
— Если он устойчив к нашим вакцинам, вспышка болезни может погубить миллионы людей, — пробормотал Питерсон, качая головой. На мгновение в кабинете воцарилась мертвая тишина. Каждый из присутствующих мысленно представлял себе эту страшную перспективу.
— Атака на Алеутских островах доказывает, что у них есть средства распыления вируса. Остается вопрос, куда именно направят они свой удар? — произнес Ганн.
— Если мы сумеем остановить их, прежде чем они нанесут удар, это не имеет значения. Захватить дворец Кана, его судоверфь и другие сомнительные предприятия — вот что надо сделать, причем прямо сейчас, — горячо проговорила Саммер, хлопнув себя ладонью по колену.
— Она права, — подхватил Дирк. — Насколько нам известно, оружие все еще на борту судна в порту Инчхон, и таким образом можно было бы покончить со всем этим.
— Необходимо собрать больше улик, — строго проговорил человек из Министерства внутренней безопасности. — Надо прежде убедить корейские власти в реальности угрозы и только после этого можно будет создать совместную расследовательскую группу.
Ганн негромко кашлянул.
— Не исключено, что мы вот-вот добудем необходимые улики, — произнес он, когда глаза всех присутствующих обратились на него, — Дирк и Саммер, прежде чем покинуть Корею, догадались связаться с военно-морским спецназом и рассказать им о закрытом доке Кана в Инчхоне.
— Мы не могли приказать им действовать, но один звонок куда надо от Руди заставил их по крайней мере выслушать нас. — Саммер широко улыбнулась Ганну.
— К настоящему моменту дело продвинулось гораздо дальше, — взял слово Ганн, — После того как вы с Дирком покинули Осан, мы официально потребовали провести подводную разведоперацию. Вице-президент Сэндекер из кожи вон лез, чтобы заручиться одобрением на самом верху, в надежде, что мы обнаружим решающие улики. Момент, правда, уж очень деликатный — не утихает шумиха по поводу вывода наших войск из Кореи, а мы тем временем примемся шарить на заднем дворе союзника.
— Все, что им нужно сделать, это удачно сфотографировать «Бэкдже» в доке Кана, и у нас будет неопровержимое доказательство, — заметил Дирк.
— Это, конечно, очень помогло бы делу. Когда должна начаться операция? — спросил Вебстер.
Ганн посмотрел на часы и мысленно сделал поправку на четырнадцать часов разницы между Вашингтоном и Сеулом.
— Группа отправится примерно через два часа. К вечеру мы, вероятно, что-нибудь узнаем.
Вебстер молча собрал бумаги и встал.
— Я вернусь после обеда для подробного «разбора полетов», — проворчал он и направился к двери. Чиновник вышел из комнаты, и остальные расслышали, как он, проходя по холлу к выходу, раз за разом повторяет себе под нос единственное слово: «Корея».
42
Коммандер Брюс Маккасленд поднял голову к ночному корейскому небу и поморщился. Небо над Инчхоном, которое еще совсем недавно было ясным, теперь было сплошь затянуто пеленой низких дождевых облаков. Вместе с низкой облачностью пришло освещение — свет тысяч уличных фонарей, жилых домов и реклам портового города отражался от облаков и оптическим бумерангом возвращался вниз. При отражении свет преломлялся и рассеивался, и в результате все вокруг в этот полуночный час было залито размытым неясным сиянием. Для человека, жизнь которого зависит от скрытности его действий, темнота является лучшим другом, а появление облаков — проклятием. Может быть, пойдет дождь, подумал Маккасленд с надеждой, тогда прикрытие станет получше. Но темный вал облаков беззвучно катился мимо и с насмешливым упрямством продолжал удерживать в себе накопленную влагу.
Моряк-спецназовец, «морской котик» из Бенда, штат Орегон, снова скорчился на дне утлой китайской лодки-сампана и бросил взгляд на лежащих рядом людей. Их было трое, и все они низко лежали на дне лодки, прижимаясь к бортам. Как и на Маккасленде, на них были черные гидрокостюмы и такие же черные ласты, маски и рюкзаки. Поскольку задачей их являлась разведка, они несли с собой только минимальное вооружение на случай непосредственного столкновения с противником под водой — компактные полуавтоматические пистолеты «Хеклер&Кох» МР5К калибра 9 миллиметров. К поясу каждого было привешено несколько различных миниатюрных фото-и видеокамер, а также очки ночного видения.
Видавшая виды лодка скользила потихоньку мимо торговых причалов Инчхона, оставляя за собой след голубоватого дыма от работающего с перебоями подвесного мотора. Для случайного взгляда сампан выглядел точно так же, как и тысячи других таких же сампанов, служивших местным лавочникам и торговцам вдоль всего корейского побережья обычным средством передвижения. Однако под его непрезентабельной внешностью был скрыт боевой катер с фибергласовым корпусом. Специально созданный для скрытной высадки и возврата маленьких боевых групп подводного спецназа, катер был оснащен мощным высокоскоростным встроенным двигателем.
Поболтавшись некоторое время по тихому северному углу гавани, сампан подошел на двести метров к устью входного канала судоремонтного предприятия «Кан марин сервисиз». В точно заданный момент подвесной мотор двадцатифутовой лодки дал сбой, чихнул несколько раз и умолк. Два «морских котика», одетых как пара нищих рыбаков, начали громко ругаться друг с другом по-корейски. Пока один из них дергал за шнур в попытках вновь завести мотор, второй схватил весло и принялся неуклюже грести, производя при этом много шума и старательно изображая, что пытается подвести лодку к берегу.
Маккасленд приподнял голову над бортом и навел бинокль с прибором ночного видения на караулку в устье канала. Два находившихся там человека высунулись из караулки, но ни тот, ни другой не сделал и попытки двинуться к черному катеру, стоявшему у причала в нескольких футах от будки. Убедившись, что охранники слишком ленивы, чтобы заниматься дальше расследованием, Маккасленд тихо скомандовал лежащей троице:
— В воду. Пошли.
С грациозностью персидской кошки, спрыгивающей с дивана, трое спецназовцев бесшумно перевалились через борт и ушли под воду, сопровождаемые почти неслышным всплеском воды. Маккасленд поправил маску, просигналил «рыбакам», что все в порядке, и вслед за своими людьми неслышно ушел через борт в воду. В лодке ему было жарко в плотном гидрокостюме, и прохладная вода очень приятно освежала. Продувая время от времени уши, он опустился на глубину двадцати футов, выровнялся и вгляделся в окружающую его черную мрачную тьму. Грязная вода портовой гавани и днем ограничивала видимость до нескольких футов, а ночью без фонаря вообще невозможно было что-то разглядеть. Не обращая внимания на нулевую видимость, Маккасленд заговорил в закрепленный на маске микрофон подводной радиокоммуникационной системы.
