— Он горит, — пролепетал Цинлинь.
Догадавшись, что шеф смотрит мимо него, Чжоу тоже обернулся.
В гавани, окружавшей терминал, медленно дрейфовало десятка полтора различных судов — крупных контейнеровозов и громадных супертанкеров, на фоне которых обычные грузовые суда казались мелкими лодчонками. Внимание Чжоу сразу привлек один корабль, выделявшийся среди остальных длинным шлейфом густого черного дыма.
Выглядел корабль неважно, как заметил Чжоу, и не ошибся. Кем-то давно брошенный, списанный и отправленный в специальный док, он одиноко стоял там, дожидаясь, когда придут сварщики, разрежут его на куски и отправят в металлолом. «Ему по меньшей мере лет сорок», — подумал Чжоу, рассматривая потускневший, покрытый коричневыми пятнами ржавчины некогда черно-голубой корпус. Дым, становившийся с каждой секундой все гуще, напоминал перевернутый водопад, вырываясь из переднего трюма и постепенно окутывая палубную надстройку. Иногда сквозь черную толщу дыма прорывались желтые языки пламени и, извиваясь, плясали по корпусу, неожиданно взмывали ввысь футов на двадцать. Чжоу перевел взгляд на нос корабля, оставлявшего за собой на воде пенистый белый след, и изумленно пролепетал:
— Вы только посмотрите, как быстро он идет.
— Кретины! — завизжал Цинлинь. — Им нужно немедленно сменить курс, они не подойдут к берегу, врежутся в какое-нибудь судно. Там нет места для прохода. — Он в сердцах швырнул на бетон свой журнал и побежал по терминалу в офис, надеясь по рации связаться с экипажем заблудившегося, как он считал, корабля.
Судовые операторы, дежурные всех прибрежных служб давно следили за пылающим судном и наперебой предлагали его команде свою помощь, но все их радиообращения оставались без ответа.
Чжоу как вкопанный стоял на контейнерной палубе, наблюдая за приближением горящего корабля к берегу. Отголосок прошлого промчался между двумя качавшимися на якоре баржами, чудом не столкнувшисьс ними, так как едва ли находившаяся на нем команда видела в таком дыму хоть что-нибудь. В какой-то момент Чжоу подумал, что корабль устремился к соседнему контейнерному терминалу, но тот внезапно сделал широкий поворот и двинулся в сторону порта. Когда корабль постепенно выправил курс, Чжоу стало понятно —тот идет точно на основную нефтеналивную станцию Нинбо.
К своему удивлению, Чжоу не видел на палубе людей, борющихся с огнем. Он обвел взглядом корпус корабля, где не было ни единой фигуры. В те несколько секунд, когда дым вдруг рассеялся и показался мостик, Чжоу также никого не заметил. Его начал охватывать страх. «Корабль-призрак?» — подумал он, и от этой мысли по спине его побежали мурашки.
У прибрежного терминала Нинбо, недавно расширенного для одновременного приема четырех океанских судов, ожидая разгрузки, стояли два супертанкера. Пылающий обломок прошлого нацелился в борт одного из них — черно-белого транспортного бегемота, принадлежащего правительству Саудовской Аравии. Старший помощник судна, ошалев от страха, включил сирену на полную мощь, и ее оглушающий тревожный вой разнесся по гавани. Однако шедший на таран корабль ни на сотую градуса не сменил курс. Не веря своим глазам, неспособный ничего предпринять для спасения своего судна, старпом бессильно наблюдал с мостика за неумолимым приближением огненного снаряда.
Встревоженные сиреной, на палубу супертанкера начали сбегаться матросы, издали похожие на муравьев. Увидев мчавшуюся на них пороховую бочку, они, толкаясь, обгоняя друг друга, со всех ног бросились по единственному трапу на берег. Старпом, в компании с торопливо поднявшимся к нему на мостик капитаном, не мигая и не шевелясь, продолжал смотреть на столб огня и дыма и ждать, когда ржавый утиль врежется в их танкер. Однако удара не последовало. В последнюю секунду горящий корабль неожиданно и резко свернул в сторону, словно кто-то дернул его нос за громадную веревку, и, пройдя всего в футе от танкера, устремился в сторону порта. Когда он оставил за собой несколько судов, неторопливой вереницей двигавшихся вдоль берега, стало ясно — он наконец вышел на нужную цель. Ею был соседний терминал, представлявший собой длинную наклонную плоскость длиной шестьсот футов, стоявшую на секционных опорах, вдававшуюся в залив и частично находившуюся ниже поверхности воды. На терминале был проложен трубопровод, по которому при помощи здесь же находившихся насосов сырая нефть с танкеров перекачивалась на берег, в хранилища.
Ржавая посудина летела вперед стрелой; пламя, рвавшееся из ее переднего трюма, заливало уже всю переднюю палубу. Никто на судне не пытался его остановить, и большего того: с каждой секундой оно явно набирало скорость. Врезавшись носом в терминал, оно переломило сделанную из бруса платформу словно коробок спичек; во все стороны полетели загоревшиеся куски дерева. Терминал покачнулся, ближайшие опоры разлетелись вдребезги, другие, не выдержав мощного удара, начали разрушаться. Само же протаранившее терминал судно, не задержавшись ни на долю секунды, на той же предельной скорости ушло дальше. Примерно в ста ярдах впереди него человек пять матросов, сбежавших по трапу с танкера, в нерешительности застыли на нем, не зная, куда двигаться в поисках спасения — на берег или назад на корабль. Ответ они получили через несколько секунд, когда огненный таран врезался в трап и он, исчезнув в дыму и пламени, мгновенно превратился в груду стали, дерева и человеческих тел и быстро ушел под воду. Продолжавшие вращаться винты корабля доделали остальное, окрасив вспенившуюся воду в кровавый цвет.
После всех этих разрушений корабль продолжал неуклонно двигаться вперед, правда, значительно медленнее — мешали разбросанные по воде обломки конструкций. Тем не менее корабль, будто на ходулях, кренясь то на один, то на другой борт, шел вперед, к берегу. Разметав несколько оставшихся опор, он, словно живое существо, не желавшее погибать в воде, рванулся к берегу, где стояли гигантские нефтехранилища. В последнем броске он вылетел на прибрежную полосу и остановился. Послышался страшный треск, эхом прокатившийся по гавани, и таинственный корабль начал разваливаться. Из трюма его вырвались облака едкого черного дыма. Свидетели произведенных странным кораблем разрушений облегченно вздохнули, полагая, что худшее уже позади, как вдруг недра корабля сотряс глухой взрыв, сопровождавшийся выбросом дыма и огня. Корабль вздрогнул, и его носовую часть, объятую оранжевым пламенем, выбросило на берег. В последующие несколько мгновений пожар вспыхнул с новой силой. Огонь пожрал пятна нефти, окружавшие судно, и быстро перекинулся на берег, достиг гавани, взлетел на стоявшие на якоре танкеры. Вскоре пламя бушевало уже по всему острову, и начался ад, невидимый со стороны за плотными клубами густого черного дыма.
Чжоу, находившийся на противоположной стороне бухты, оторопело наблюдал за пламенем, охватывавшим терминал с нефтезаправочным комплексом. Переведя взгляд на сухогруз, на котором после взрыва пожар усилился и в конце концов расплавил его внутренности, Чжоу попытался понять — каким же нужно быть маньяком-самоубийцей, чтобы согласиться заживо сгореть в таком кошмаре.
В это время от острова Цэцзы, отстоящего от дока, где продолжал недоумевать Чжоу, ровно на милю, отчалила небольшая моторная лодка, когда-то белая, но выцветшая от времени. На носу ее, скрытый от посторонних глаз низко натянутым парусиновым навесом, лежал дотемна загорелый человек и сквозь раздвижной телескоп от лазерного прицела рассматривал творившийся на берегу огненный кошмар. Оценив на взгляд степень разрушений, человек довольно усмехнулся, сложил телескоп, разобрал прицел и радиопередатчик, по которому несколько минут назад в старенькую автоматическую навигационную систему поступили данные о курсе лодки. В сгущавшемся над водой дыму человек уложил приборы в небольшой тонкий чемоданчик из нержавеющей стали, перекинул руку с чемоданчиком через планшир и медленно разжал пальцы. Чемоданчик тихо скользнул в воду и через несколько секунд оказался на дне гавани Нинбо, в трехдюймовом слое мягкого ила.
