Человек повернул к рулевому лицо, обезображенное с левой стороны длинным тонким шрамом.
— Причалишь к городской пристани, — приказал он низким негромким голосом. — Я должен успеть на самолет.
Только через полтора дня пожарные бригады, съехавшиеся в порт со всего города, смогли погасить огонь. Буксирные катера своими оперативными действиями спасли от разрушения супертанкер, протащили сквозь горящую на воде нефтяную пленку и вывели в залив, где пожар удалось ликвидировать сравнительно быстро.
Береговым сооружениям повезло меньше. Огонь полностью уничтожил терминал на острове Цэцзы и унес жизни десяти рабочих станции перекачки нефти. Кроме того, около десятка матросов со спасенного супертанкера считались без вести пропавшими, правда, мало кто сомневался в том, что и они погибли в огне.
Когда наконец на борт таинственного брошенного сухогруза прибыли следователи и обыскали его, то не нашли ни одного тела. Это совпадало с показаниями свидетелей, в один голос говоривших о пустом корабле. Получалось, что сухогруз отправился в последнее плавание по собственной воле. Корабль был здесь никому не известен, его проверка по страховым документам показала, что несколько лет назад он принадлежал некоему малайскому бизнесмену, торговавшему подержанными судами, который сплавил окончательно пришедшее в негодность судно на металлолом. Скупщика металлолома не нашли, фирма его оказалась подставной, а адрес — фиктивным. На этом следы терялись.
Посовещавшись, следователи вознамерились было обвинить в преступлении бывшую команду сухогруза, недовольную увольнением в результате списания корабля в утиль. Она якобы тайком вывела судно с места стоянки, подожгла, скрылась в дыму, а более серьезных разрушений порт Нинбо избежал по чистой случайности. Версия не выдерживала критики, поэтому с молчаливого согласия властей было решено считать происшедшее трагической случайностью. Местные журналисты окрестили наделавшее столько бед судно таинственным пустым огненным кораблем Нинбо. У Хана Чжоу имелась своя версия, но он счел за лучшее о ней не распространяться. Он был абсолютно уверен, что кораблем кто-то незримо управлял и направил к берегу специально.
12
— Джен, совещание начинается ровно через десять минут в Золотом конференц-зале. Кофейку туда принести?
Джен Монтегю Клейтон, вскинув голову, пристально посмотрела на стоявшего в дверях коллегу, словно тот только что свалился с Марса.
— Харви, я скоро начну писать капуччино. Кофеина в моей крови хватит, чтобы запустить «шаттл». Ладно, все равно спасибо. — Она махнула рукой. — Иди, я скоро буду.
— Я пока проверю проекционную систему, — застенчиво проговорил Харви и скрылся в коридоре.
Клейтон и сама не знала, сколько чашек кофе выпила за прошедшие двое суток, потому что держалась только на нем. С момента поступления информации о землетрясении в Рас-Таннуре она работала не переставая — пыталась оценить экономические потери, а параллельно выведывала через своих людей, телефонными номерами которых был забит ее «Ролодекс», инсайдерскую информацию о состоянии дел в разных фирмах, занимавшихся сделками с нефтью. От стола она отрывалась под утро, часа в два, ненадолго отправлялась в свою стильную квартиру в Ист-Виллидже, чтобы забыть царивший вокруг нее хаос, поспать, принять душ и переодеться. Старший аналитик отдела банковских инвестиций сектора товарных сделок фирмы «Голдман Сакс» Джен Клейтон умела работать по двадцать четыре часа в сутки, но даже она растерялась, узнав о случившемся в Рас-Таннуре. К подобному обвалу она оказалась попросту не готова. С момента катастрофы ее советы требовались всем руководителям фирмы. Руководители отделов продаж и фондов то и дело подступали к ней с вопросами, что делать и как оперировать клиентскими счетами. В конце концов ей пришлось отключить телефон, чтобы сосредоточиться и проверить электронную почту. Взглянув в очередной раз на последние данные по экспорту нефти, Клейтон встала, расправила складки на своем бежевом костюме от Кая Юнгера и, подхватив ноутбук, направилась к двери. На полпути она остановилась, вернулась к столу и, осуждающе покачав головой, залпом выпила керамическую чашечку свежезаваренного кофе.
Конференц-зал был забит до отказа, преимущественно мужчинами, с тревогой ожидавшими ее доклада. Пока Харви, открывший совещание, делал краткий экономический обзор, Клейтон изучала аудиторию. Она быстро заметила вкрапления партнеров по бизнесу и менеджеров старшего звена по ранней седине и выпуклым животам — свидетельствам долгих часов, проведенных в стенах рабочих кабинетов. Противоположную сторону спектра представляла молодежь — помощники и заместители руководителей, агрессивные, хваткие головорезы бизнеса, неистовые в своем желании подняться на самый верх служебной лестницы, занять священные места в высшем руководстве, гарантировавшие по окончании года стабильные семизначные бонусы. Как минимум половину высокооплачиваемых сотрудников и переутомленных профессионалов в области инвестиций совершенно не заботило, сбудутся прогнозы Клейтон или нет, их интересовало другое — на кого с валить убытки. Успевшие обзавестись козлами отпущения взирали на Клейтон с полным равнодушием. Те же, кто слушал ее внимательно, поняли сразу — дело свое она знает. За то короткое время, что проработала в фирме, Клейтон заслужила репутацию здравомыслящего аналитика, обладающего уникальной способностью предугадывать развитие рыночных тенденций.
— А теперь Джен расскажет о текущем состоянии дел на нефтяных рынках, — закончил Харви, передавая Клейтон место за кафедрой. Подключив ноутбук к проектору, она немного подождала, пока на экране не появится окно программы «Пауэрпойнт» с ее презентацией. Харви подошел к окну и закрыл жалюзи, скрыв открывавшуюся с высоты Уолл-стрит впечатляющую картину расположенного ниже Манхэттена.
— Дамы и господа, перед вами Рас-Таннура, — начала Клейтон мягким, но уверенным голосом. На экране вспыхнула карта Саудовской Аравии, за ней поплыли фотографии нефтеперегонного завода и хранилищ сырой нефти.
— Рас-Таннура является самым крупным отгрузочным терминалом, из которого нефть и природный газ поступают во все точки мира. Точнее, являлся до вчерашнего мощного землетрясения. Оценки потерь еще ведутся, но уже теперь совершенно ясно — пожар уничтожил почти шестьдесят процентов экспортных способностей завода, в той или иной степени повреждено около половины нефте- и газохранилищ.
— В какой мере катастрофа повлияет на мировой экспорт нефти? — прервал ее молодой мужчина с оттопыренными ушами по имени Эли, который в продолжение всего доклада жевал пончики.
— Никоим образом, — ответила Клейтон, сделав паузу, чтобы дать ему время заглотить приманку.
— Тогда почему все только и говорят о новом нефтяном кризисе? — спросил он, и с губ его полетели крошки.
— Основная часть продукции нефтеперерабатывающего завода потребляется самой Саудовской Аравией. На экспортные способности повлияет разрушение трубопровода и терминала. — На экране вспыхнуло следующее изображение — вид «Морского острова» и стоявших возле него на якоре десятка супертанкеров.
