— Неплохой выход на «бис», — констатировал Джордино, когда всадники растворились за горизонтом.
— Полагаю, теперь уж вечеринка точно закончена, — сказал Питт. — Наверное, и нам с тобой пора спускаться на грешную землю и отправляться на поиски киоска с кофе и булочками.
Они уже почти сутки не ели, и в желудках у обоих здорово урчало. Спустившись со скалы, они отправились по своим следам, пока не дошли до росших неподалеку кустов тамариска. Питт усмехнулся, заметив в центре куста корни, торчавшие из коляски мотоцикла, похожей на большую раковину. Приглядевшись, он увидел и часть руля, в темноте не слишком аккуратно засыпанного камнями. Однако всадники их оплошностей не заметили, поскольку не обращали внимания на растительность.
— В общем, конечно, неплохо для ночных работ по маскировке, — отметил Питт.
— Я думаю, нам просто очень крупно повезло, — прибавил Джордино. — Он похлопал себя по карману куртки, проверяя, там ли еще подкова, последняя, снятая им с мотоцикла.
Трюк с исчезновением мотоцикла, придуманный Питтом, удался. После того как у них кончился бензин, оставалось только одно — спрятать мотоцикл. Он двинулся пешком назад по колее и примерно через двести футов нашел овраг, заполненный слежавшимся мелким камнем. Вернувшись назад к мотоциклу, Питт ветками размел часть колеи. Затем они с Джордино принялись толкать мотоцикл по колее в обратную сторону, к оврагу, иногда останавливаясь и в свете фары сметая отпечатки своей обуви. Преследователи видели только, что следы обрываются. Они не догадались, что мотоцикл оттащили назад.
Питт и Джордино затащили мотоцикл в овраг как можно дальше, после чего приступили к его захоронению. В коляске под сиденьем Джордино обнаружил набор инструментов, с помощью которых они, все так же при свете фары, отсоединили коляску от мотоцикла. Мотоцикл они положили в уже имевшуюся в овраге небольшую канавку и стали засыпать песком. Поначалу работа шла медленно, но Питт, порывшись в ящике для инструмента под сиденьем, наткнулся на небольшую лопату. С ней дело пошло веселее. Сыграл им на руку и легкий ветерок, быстро засыпав мотоцикл слоем песка и пыли. С коляской, однако, им пришлось основательно повозиться. Прежде всего нужно было куда-то ее засунуть. В конце концов подходящее место было найдено, небольшая впадина глубиной шесть дюймов, но поскольку увеличить ее до нужных размеров без кирки и лопаты не представлялось возможным, Питт решил пойти другим путем — затолкать коляску в самую гущу кустов тамариска. Джордино натаскал больших камней, обложил ими кустарник по всему периметру, несколько кустов они выдернули и прикрыли ими сиденье и боковое колесо. Они, разумеется, понимали: при желании даже не очень наблюдательный человек коляску разглядит — но понадеялись на несообразительность всадников. Надежды их полностью оправдались — никто из них не обратил внимания на кустарник.
Под обжигающими лучами полуденного солнца дрожал у самой земли раскаленный воздух. Питт и Джордино с тоской посмотрели на полузакопанную коляску.
— Вот уж не думал, что мне снова захочется потрястись в этой карете, — произнес Джордино.
— При отсутствии альтернативы она не так уж и плоха, — согласился Питт, осматривая горизонт в поисках признаков жизни, но увидел только бескрайнюю и бесплодную пустыню, погруженную в безмолвие.
Питт вытянул вперед левую руку. Циферблат часов оказался на уровне его глаз. Затем он развернулся лицом к солнцу и поворачивался, пока яркий желтый шар не совместился с большой стрелкой, указывавшей на два часа. Он проделал старый фокус по определению местонахождения. В результате своих действий он узнал, где находится юг — между часовой стрелкой и двенадцатью часами, если стоять в Северном полушарии. Глядя поверх циферблата на местность, он выяснил: час соответствует югу, семь часов — северу, а запад лежит между двумя и четырьмя часами.
— Мы идем на запад, — сообщил Питт, указывая на видневшиеся на горизонте красноватые холмы. — Где-то в том направлении проходит Трансмонгольская магистраль, она связывает Пекин с Улан-Батором. Двигаясь на запад, мы в конечном счете обязательно уткнемся в нее.
— В конечном счете, — медленно повторил Джордино. — Судя по твоему голосу, мы не знаем, сколько нам придется до нее идти.
— Верно, не знаем. — Питт кивнул, помолчал, затем повернулся и зашагал на запад.
27
Враждебно принимает гостей пустыня Гоби, печально известная своими экстремальными температурными колебаниями, самая жестокая изо всех пустынь. Летом жара здесь достигает пятидесяти градусов, зимой морозы доходят до тридцати. В течение суток перепад температур может составить градусов тридцать. Гоби, название которой дало монгольское слово, означающее «безводное место», занимает по площади пятое место среди самых крупных пустынь в мире. Когда-то на месте засушливых земель плескалось внутреннее море, в более поздние эры образовались болотистые равнины, давшие приют динозаврам. Юго-западная часть Гоби и теперь считается одним из излюбленных мест палеонтологов всего мира, съезжающихся сюда на поиски древних окаменелостей.
Питту и Джордино холмистые равнины, пустынные и длинные, напоминали океан, только созданный из песка, гравия и крупного камня. Обрывистые горы из розового песчаника и скалистые красноватые холмы окружают громадную равнину из песка и гравия, усыпанную коричневыми, серыми и черными камнями. На фоне голубого неба бесплодная суровая земля казалась прекрасной в своей первозданной дикости. Однако для двоих путников, бредущих по ее бескрайнему простору, театральная красота пейзажа служила слабым утешением: они прекрасно сознавали, что находятся в гиблом месте.
Дневная температура зашкаливала за сорок градусов, солнце нещадно палило каменистую землю. Ветер стих до легкого бриза, но прохлады от него было как от паяльной лампы. Путники и не думали подворачивать рукава рубашек или брюки, хорошо зная — защита от ультрафиолета в пустыне важнее, чем удобство. Они страдали от зноя, но оставались в куртках, потуже запахнувшись в них в преддверии ночного холода. Оторвав по куску подкладки, они смастерили себе некое подобие бандан и, обмотав ими головы, стали похожи на заблудившихся пиратов. Однако ничего смешного в своей задаче они не видели. На вторые сутки путешествия без воды и пищи, изнывая днем под беспощадными лучами солнца, а ночью страдая от лютого холода, Питт и Джордино столкнулись сразу с двумя опасностями — обезвоживанием и гипотермией. Странно, но муки голода у них прошли, сменившись неумолимой и неутолимой жаждой. Фунты пыли, которой они наглотались во время поездки на мотоцикле, только ухудшали их и без того неважное состояние. Забив дыхательные пути, временами она вызывала удушье.
Питт хорошо знал основной закон выживания в пустыне — беречь силы. В пустыне можно прожить трое суток, только если не переутомляться днем, на изнуряющей жаре. В противном случае время сократится вдвое. Питт решил, что поскольку они хорошо отдохнули после ночных потрясений, то до наступления ночи им в любом случае предстояло как можно быстрее найти признаки цивилизации.
