А Гера тогда буркнул, ерунда, мол, это все меня не касается.
У Веры отлегло от сердца. Хотела успокоиться, вот и поверила на слово. Забыла, сколько раз сын уверял ее, что у него все в порядке, а в этот же день звонил Алексей с подробными описаниями разных выходок их общего ребенка. Как будто она из Германии могла что-то сделать… После каждого такого разговора – бессонные ночи, работа стопорится… Стыдясь, проклиная себя, начинала бегать от телефона.
Ладно, у Герки ничего не стряслось, но его работа – это же Нестор… У него проблемы? Впрямую не спросишь…
И не понадобилось задавать никаких наводящих вопросов. Софа положила на блюдце ложку с длинным черенком и ладонями обхватила бока холодного бокала. Остужала свою тревогу.
– Он молчит, а мне все страшнее… Я по нескольку раз в день стала заходить на сайт «Несторианцы». Как-то забыла устранить следы своего вторжения. Герка прямо рассвирепел. Поднял работающий экран над головой и бросил бы на пол, но шнур-то короткий, не дал размахнуться. Я схватила компьютер с другой стороны и начала вопить: «Прости! Прости! Больше не буду!»
– Тише! – шепнула Вера, протянула руку и положила свою теплую ладонь на Софину ледышку. – Счет, пожалуйста, – по-русски попросила она подошедшего официанта, но тут же опомнилась и повторила просьбу по-немецки.
А Софа продолжала, чуть притушив звонкость:
– Но я дождалась! Кто-то вывесил описание обыска в их офисе. Это Капитолина им всем мстит. Она, больше некому, написала анонимку в налоговую. Мол, у Нестора тайный счет в австрийском банке. Изъяли все бумаги и твердый диск из компьютера. Там-то все в порядке. Но на видном месте лежал серый ежедневник с логотипом «Кредитанштальт»…
Тут официант, уже получивший деньги, потянулся к Софиному бокалу. Она почти автоматически схватилась за стекляшку, придвинула к себе, подхватила ложку и стала торопливо, но совсем не жадно доедать коричневую лужицу. Бокал был узкий, ложка, поднимаясь со дна, наклонялась, и в рот почти ничего не попадало. Тогда Софа взяла и просто выпила растаявшее мороженое. Не украдкой, а открыто. Видно, что бережливая. Не привыкла бросать еду.
В дверях Вера обняла невестку за узкие, худые плечики. Прижала к себе.
А ночью, когда дети уже позвонили из Москвы, она пыталась найти в Интернете «Несторианцев». И кириллицей набирала, и латиницей. Тщетно.
И тогда пальцы сами написали: «Очень вам сочувствую. Хочется помочь. Чем?» – и сами же навели белую юркую стрелку на «отправить», не дав времени подумать: надо ли? зачем?..
27
«Хочется помочь… Чем?»
Прочитав Верино послание, Нестор брезгливо кривится. Чем и как ему можно теперь помочь? В этом-то вся проблема. Знал бы – сам бы себе и помог.
Теперь бессмысленно с Капитолиной разбираться, только измараешься… Она свое грязное дело уже сделала.
От бессилия все свое раздражение он концентрирует на художнице.
«Хочется помочь…»
Тянешься ко мне, а что ты можешь мне дать?
Что вообще ты можешь?
Не заметил, как по сути повторил свою реплику про Капитолину. Тогда отмахнулся по ошибке… И теперь тоже?
С отвращением вспоминая те проклятые сутки, Нестор все-таки сделал попытку их проанализировать.
Если он сам окунул себя в выгребную яму, то надо хотя бы извлечь уроки. Даже такой сугубо негативный опыт, такая субстанция, как свежий, вонючий навоз, может принести пользу, если подождать и правильно его использовать.
Ну а если то было фатальное стечение обстоятельств, то надо поскорее продезинфицировать память и забыть… Хотя вряд ли высшие силы вмешались…
Казалось, Гера в основном справляется. Заранее извещает о новых приглашениях, по пустякам не дергает.
Ни одно выступление не сорвал. Ошибки, шероховатости, конечно, есть, но они хотя бы не повторяются. Быстро учится парень.
Вроде бы без отчетливой причины Нестор зашел тогда в свой офис.
Черт, причина была… Переполненный мочевой пузырь. Противоестественная московская проблема. Ну нет в городе сортиров…
До конторы на Никитской ближе, чем до дома. Не вызывать же машину, чтобы отлить. Да и пробки всегда на подъезде к Котельникам. Только сделал свое дело, сел в кресло и глотнул принесенного Валюсей чаю, как в комнате оказались трое посторонних.
Не вошли один за другим, а враз как бы материализовались. Театральная дьявольщина.
На первый взгляд – типичные провинциалы среднего возраста, средней комплекции, косящие под средний класс. Нестор лениво так отметил, что их черные куртки широки в плечах и отдают синтетическим блеском, что у двоих коротковаты брюки.
Перевел взгляд на Геру. Хм, паренек испугался. Не забыть потом выяснить почему…
Только успел это подумать, как «провинциалы» рассредоточились. Один оттолкнул Геру от компьютера, другой очутился у сейфа и рявкнул, ни к кому не обращаясь: «Ключи!», а третий встал у Нестора за спиной. Угрожающе.
Так профессионально создали силовое поле страха, что захотелось зажмуриться и выскочить из этого отвратительного сна. Никаких масок, мундиров, пистолетов, ничего киношного… Обыденность без предупреждения, без подготовки превратила комнату в подобие ринга. А там такие правила: кто сильнее ударит, тот и победит.
Нестор вскочил на ноги, развернулся и врезал тому, за спиной. Больно… Поднес кровоточащие костяшки пальцев ко рту, но подуть не дали. Двое еще не битых заломили ему руки за спину, защелкнули наручники и молча, выворачивая суставы, потащили к выходу. На улице засунули в тесный жигуленок, который с визгом рванул с места.
Еще раз поддаться первобытному мужскому инстинкту было опасно для жизни, поэтому Нестор всю дорогу молчал. Матерно выл тот, кому он вдарил. Нормативная лексика все же промелькивала, и по ней Нестор понял, что зря погорячился… То были не бандиты, а госслужащие. Налоговики, чтоб их…
Они на прощание вдарили по почкам и сдали хулигана в ближайшее отделение милиции. Предъявили разбитую челюсть пострадавшего при исполнении и распухший кулак преступника…
Весь оставшийся день, всю длиннющую ночь до позднего утра никто Нестора и слушать не стал. Мобильник отобрали, положенный звонок сделать не дали. Мариновали в знак солидарности с коллегами.
Гера, чей ум помутился от чувства вины, нашел шефа только на следующий день. Метался, тыкался в разные места, пока не догадался, наконец, позвонить парижскому адвокату, и тот через свои связи и благодаря Несторовым деньгам все уладил. То есть заключенного выпустили, даже извинились сквозь зубы, но от налоговой инспекции до конца так и не удалось отделаться.
Хотя бы понятно стало, что стряслось.
Нестор сам же и сболтнул. Сам рассказывал при Капитолине про тысячу франков, которую слопал уважаемый австрийский банк. Она тогда так закудахтала, проклиная цивилизованных троглодитов, вроде искренне их материла, так ему сочувствовала…
