Я настолько извелась, что уже не в силах остановить поток жалоб. Нервы дрожат как натянутые струны.
– Элис, успокойтесь…
– Если бы Вивьен с Дэвидом взаправду верили, что девочка – это Флоренс, уж они-то, наверное, не возражали бы, чтобы я с ней возилась. Видели бы добрый знак в том, что я хочу взять ее с собой. Та к ведь нет, не разрешили!
Такую жгучую, острую обиду я не могу держать в себе. Как я мечтала побыть наедине с ребенком! Представляла, что ставлю в «вольво» переноску, бросаю в багажник сумку, набитую подгузниками и пеленками, прихватываю бутылочку с молоком, сменный песочник и – трогаюсь… В дороге малышка, скорее всего, уснет. Грудные дети обычно засыпают. Изредка я буду поправлять зеркало, поглядывая на маленькое личико, матовые веки, приоткрытый ротик.
– Вивьен сказала, что я пытаюсь заменить этим ребенком Флоренс, – я со всхлипами изливаю душу Саймону, – она решила, что незачем привязываться к чужому малышу, и сказала, что отпускать девочку со мной опасно. Как будто я могу обидеть беззащитного младенца!
– Элис, вам нужно успокоиться. Попробуйте смотреть на вещи объективно…
Саймон гладит меня по руке. Он почти слово в слово повторяет речи Вивьен. Все кругом такие рассудительные – одна я полоумная.
«Войди в мое положение, – толковала мне Вивьен, – ты говоришь одно, а Дэвид другое. Я вынуждена допустить, что ты лжешь, Элис, или что ты… нездорова. Только не надо так смотреть – ты должна понимать, что я не могу с ходу отбросить этот вариант. Ну и как тебя отпустить одну с ребенком? Ты по собственному опыту знаешь, что малейшие страхи могут разрастись и целиком захватить человека. Если я выпущу этого ребенка из виду, то с ума сойду от беспокойства».
– Если это мой ребенок, я имею право брать его с собой куда захочу! – ору я на Саймона. Я вижу, что на нас оборачиваются, но мне плевать. – Имею или нет?
– Вот вы немного успокоитесь, и тогда, я уверен…
– Они позволят? Ничего подобного! А без их разрешения я никуда не могу ее взять. Они легко меня одолеют. Вивьен гораздо сильнее меня – накачала мышцы в этом проклятом… месте…
Я обвожу руками зал. Ненавижу всех и вся.
– Норовит решать за каждого, любую мелочь. Кроватка, почти все детские вещи. Записала Флоренс в Сиджуикскую школу, даже не спросив меня.
– Уже?
– Еще до родов. Чтоб ни минуты не терять! Там нужно записываться до рождения, не то рискуешь пролететь. Очередь на пять лет вперед, Вивьен талдычит об этом без конца. Я-то, дурочка, думала, что Флоренс сможет хоть немного… просто пожить, что ей пока не нужно ничего… добиваться…
– Вам надо взять себя в руки. – Саймон откашливается. – Ваш муж… случайно вас не избивает?
– Да вы хоть слушаете меня?
Дэвид в жизни не ударит меня. Я уже почти произнесла эти слова, как вдруг поняла, что даже не представляю, на что он способен. Он не такой, как Вивьен, – у той все имеет рациональное обоснование. В ее мире действуют правила и гарантии: стабильность. Она похожа на диктатора, что управляет страной, на главаря мафии. Если ты ее любишь и послушен, то получаешь все мыслимые привилегии.
А Дэвида захлестывают волны эмоций, с которыми он не в силах совладать, и он срывается на окружающих. Теперь я понимаю, что даже его уход в себя после гибели Лоры был своеобразным вызовом.
– Не хочу обсуждать Дэвида, – говорю я Саймону.
Тот вновь гладит меня по руке. В первый раз меня тронуло, но теперь этого мало. Я жду от Саймона реальной помощи.
– Чарли… сержант Зэйлер мне рассказала, что случилось с его первой женой.
Это замечание так поражает меня, что я проливаю воду из стакана.
– Что с вами? Простите, если я…
– Нет-нет, все в порядке. Просто я никак не ожидала, что вы об этом заговорите. Я… пожалуйста, давайте сменим тему.
– Вам нехорошо?
– Голова что-то кружится.
Саймон застал меня врасплох. Я не могу обсуждать смерть Лоры, не готова к этому. Мне нужно подумать, что сказать. Несомненно, все, что я сообщу Саймону, будет передано сержанту Зэйлер. В конце концов, это же убийство. А я уже успела понять, что мои беды сержанта нисколько не волнуют.
– Еще воды? Или, может, на свежий воздух? Надеюсь, я не слишком грубо…
– Нет, все нормально… Правда. И мне пора.
У Саймона звонит мобильник, и он лезет в карман. Странно, почему же так долго молчит мой. Вивьен не удосужилась проверить, все ли у меня в порядке. Ведь я уходила в таком состоянии, что… Пока Саймон говорит (судя по его репликам, кто-то очень хочет видеть его в воскресенье), я лезу в сумку за телефоном – взглянуть, нет ли пропущенных вызовов.
Но телефона там нет. Я переворачиваю сумку вверх дном и вытряхиваю на стол, сердце бешено колотится. Та к и есть: мобильник исчез. Его кто-то забрал. Конфисковал. Встаю и запихиваю вещи обратно в сумку. Пару раз роняю на пол ключи и безутешно плачу. Слезы застят глаза, ничего не вижу. Я падаю обратно на стул. Саймон торопливо бормочет в телефон, что ему нужно идти.
– Давайте я помогу.
Он начинает складывать вещи в сумочку. Я так убита, что даже не в состоянии поблагодарить. Все люди в ресторане смотрят на нас.
– Утром телефон был в сумке. Это Дэвид забрал его.
– Может, вы просто забыли…
– Да бросьте вы! Что еще должно произойти, чтобы вы поверили мне? Что должно со мной случиться? Дожидаетесь, пока меня убьют, как Лору?
Подхватив сумку, я бросаюсь к выходу, на бегу задевая мебель. Наконец-то я на улице. Бегу что есть мочи. Куда – и сама не знаю.
18
6.10.03, 9:05
Саймон недолюбливал Колина Селлерса. Все детективы отлично знали, что, имея жену и двух малолетних детей, Селлерс третий год путается с какой-то Сьюки. Это ее сценический псевдоним, а настоящее имя – Сюзанна Китсон. Селлерс охотно рассказывал о ней без утайки, так Саймон узнал, что Сьюки – певица, выступает в местных ресторанах, а порой на круизных теплоходах. Ей всего двадцать три, и она еще живет с родителями. Во время круизов у Селлерса всегда было мрачное настроение.
Саймон не представлял себя женатым: день за днем, год за годом ложиться в постель и просыпаться с одной женщиной. Пожалуй, такое может и прискучить. Саймон понимал, что тут есть риск влюбиться в кого-нибудь еще. Но все же противно было наблюдать, как Селлерс хвастает каждому встречному-поперечному, что они вытворяют со Сьюки. «Только, чур, ни слова Драконихе», – шутливо предупреждал он после очередной сальной байки, зная, что сослуживцы иногда сталкиваются с его женой на разных сборищах.
Хотя, наверное, ему все равно, узнает ли Стэйси. Саймон не замечал у Селлерса никаких признаков любви, раскаяния, терзаний – вообще сильных эмоций. Как-то раз он спросил Чарли:
