– Если у Фэнкорта есть любовница, он дьявольски хорошо это скрывает. – Чарли покончила с финансами и перешла к следующей теме. – Та к считает Селлерс, ну а уж он-то должен знать. Специалист как-никак.
Саймон ждал от Чарли грязной шуточки о похождениях Селлерса и удивился, что ее не последовало. Обычно Чарли не упускала такой возможности.
– Да, и еще эта девица, Мэнди. Похоже, они с сожителем подхватили младенца и свалили. Соседи говорят, во Францию – за бухлом. Хоть я сомневаюсь, что они могли так быстро вписать ребенка в паспорт. Соседи могли напутать или соврать – райончик тот еще. Да и кто отправляется в пьяный круиз через две недели после родов?
– Интересно… – сказал Саймон, и сердце забилось чаще.
Даже не просто интересно, а чрезвычайно. Они почти у цели – Саймон это почуял.
– Вообще-то, да, – согласилась Чарли. – Снеговик сейчас явно чешет репу. – Она не удержалась от мстительной ухмылки. – Ему надо решить, разрабатывать ли Мэнди, отталкиваясь лишь от догадок Элис Фэнкорт, или подождать, пока семейка воротится.
– А сама что думаешь?
– Прусту мои думки до лампочки. Не знаю, на его месте я бы, наверное, потянула за эту ниточку. Собственно, Мэнди еще наблюдается у акушерки. Она никого не предупредила, что уезжает: ни акушерку, ни врача, ни патронажную сестру. Это, конечно, не значит, что она украла Флоренс Фэнкорт, хотя…
Она взглянула на Саймона и вздохнула:
– Саймон, прости, что я была такой стервой.
– Угу.
Саймону полегчало. Он получил верный знак, что Чарли возвращается к своему обычному поведению, а этого ему и надо. Но тут же Саймона взяла злость. Теперь, когда он знал, что Чарли раскаивается, и она сама признала, что была не права, он с чистой совестью может больше ее не щадить. Впрочем, это лишь его потаенные чувства. Чарли не должна заметить в нем никакой перемены.
Она улыбнулась, и Саймону сразу стало стыдно. Тогда, у Селлерса, он поступил жестоко, но Чарли его простила. Скрывать свои эмоции она совсем не умела. Саймон знал, что, вопреки всему, Чарли по-прежнему хорошо к нему относится. Почему же он не выбросит камень из-за пазухи? Неужели ему так нравится чувствовать себя пострадавшим и обиженным?
– По-моему, нам надо поговорить по душам, – сказала Чарли, – иначе просто невозможно общаться.
Повисло напряженное молчание. Саймон насторожился. «К чему она клонит?»
– Короче, я начну, – продолжила Чарли. – Меня серьезно задело, что ты выложил все перед Прустом и мужиками, не обсудив сперва со мной.
– По убийству Крайер?
Вновь тревожный укол из глубин памяти. Черт возьми, что ж это такое?
– Да. Ты специально хотел выставить меня идиоткой?
– Нет.
С какого перепугу она могла такое подумать?
– Если честно, я вообще не собирался рассказывать – ни тебе, ни Прусту, никому. Я не сомневался, что вы меня заклюете. И даже не подозревал, что Пруст решил пересмотреть это дело, пока он не объявил об этом. Ну а потом я понял: нельзя упускать шанс.
Чарли нахмурилась:
– А ты не догадывался, что мне хотелось первой услышать твои соображения?
– Да какая разница! – с досадой воскликнул Саймон. – Разве мы не заодно?
– Ты выставил меня полной дурой. Ты всем показал, что я ни в зуб ногой, тогда как должна быть в курсе.
– Знаешь, в других обстоятельствах я бы, наверное, сначала рассказал тебе, но тут я не ждал от тебя особого понимания. Ты ясно показала, что не сомневаешься в виновности Бира.
– Ты подбросил парочку здравых мыслей. Взвешивая все «за» и «против», я и сейчас думаю, что это Бир, но не такая уж я тупица – готова выслушать и другое мнение. – Чарли вздохнула. – Раз ты про меня так думал, значит, считаешь меня хреновым сыщиком.
– Ничего подобного, – искренне возразил Саймон.
– Может, так оно и есть. Почему ни одна из твоих мыслей не пришла в голову мне? Ведь я же расследовала это дело.
Впервые на памяти Саймона Чарли открыто усомнилась в своих профессиональных способностях. Ему стало неловко.
– Ну, что? – спросила Чарли.
– В смысле?
– Ты считаешь, что я никуда не гожусь?
– Не глупи, ты превосходный сыщик. Все это знают.
– Что ж ты не скажешь мне этого прямо, мать твою за ногу, – спокойно сказала Чарли, – а заставляешь вымаливать доброе слово?
– Когда?
– Да только что!
Разговор набирал градус и становился все непредсказуемее.
– Никому не придет в голову тебя ободрять, – сказал Саймон. – Ты же всегда сама уверенность. Иногда даже хочется врезать тебе за это.
Чарли помолчала. Ее следующий вопрос Саймону совсем не понравился.
– Ты кому-нибудь говорил про то… что было тогда у Селлерса?
Вот за это Саймон и не любил разговоров по душам.
– Нет. Разумеется, нет.
– Никому-никому? Я не прошу называть имен. Просто хочу знать, не смеются ли у меня за спиной.
В кармане у Саймона зазвонил мобильник. Он смущенно взглянул на Чарли.
– Ладно, проехали. – Чарли закурила. – Ответь.
Звонил констебль Робби Микин. «Пронесло», – подумал Саймон.
– Я слыхал, вы снова подняли дело Крайер? – поинтересовался Микин.
– Кто это? – спросила Чарли.
Ей всегда не терпится узнать, с кем говорит Саймон, и она будет мешать разговаривать, пока не скажешь, кто звонит. Одна из множества ее невыносимых привычек.
– Микин… Извини, приятель. Да, подняли, а что?
– Просто мы тут замели за хранение одного паренька, Винни Лоуи. Дружок Дэррила Бира. А вместе с дурью нашли у него здоровенный кухонный нож. Лоуи клянется-божится, что это игрушка Бира.
– А где нашли?
– Представь – в фитнес-центре «Уотерфронт» на Солтни-роуд.
Куда ходят Вивьен Фэнкорт и Элис. В этот миг Саймон вдруг все понял. Слово в слово вспомнил фразу Роджера Крайера и уловил ее суть. От волнения он едва не выложил все Чарли, но вовремя сдержался. Ни в коем случае нельзя рисковать: что, если она поручит отрабатывать этот след Гиббсу или Селлерсу? Важную работу Саймон предпочитал выполнять сам и в одиночку.
31
2 октября 2003 г., четверг
– Это еще что такое?
Вивьен с омерзением отшатывается от меня: корка засохшей пищи шелушится на лице и шее, на свитере – размазанное пятно. Я сижу за кухонным столом: Дэвид не позволил мне выйти.
– Я думал, ты хотела пообщаться с ребенком, – сказал он. – Но нельзя же тебя подпускать к ней в таком виде.
