– Дело у нее заберут, – сказал Саймон. – Попробую уговорить ее лично сообщить обо всем Прусту. Сложностей не будет, Чарли ведь не дура, – добавил он скорее для собственного спокойствия. – Сейчас она наверняка в шоке, хочет одна побыть, все взвесить.
Ему не хотелось думать, что случится, если до Пруста дойдет раньше, чем он узнает все от Чарли.
– И как, по-твоему, нам ее отмазать? – поинтересовался Гиббс. – Снеговик требует сержанта каждые пять минут. Что отвечать?
– Ничего, потому что вы уже на пути в Шотландию. – К изумлению Саймона, ни один из коллег не усомнился в его праве отдавать приказы. – Тащите сюда Грэма Энгилли и Стефани, его жену. С Прустом я сам разберусь. Скажу, что Чарли уехала в Йоркшир для встречи с Сандрой Фригард. У нас ведь теперь есть ДНК возможного насильника. Сегодня Пруста это устроит. Вы его знаете – за поиски виноватых он берется с утра пораньше. – Глядя на лица Гиббса и Селлерса, он вздохнул: – Есть план получше? Если доложим, что Чарли в самоволке, ей будет только хуже. Ей это надо сейчас?
– Ну а ты чем займешься, – подозрительно спросил Гиббс, – пока мы будем мотаться за подозреваемым по стране телячьего рубца с потрошками?
– Поговорю с Ивон Котчин, а потом с Наоми Дженкинс, если найду.
Селлерс покачал головой:
– Если Снеговик разнюхает, то учить нам детишек противопожарной безопасности в средних школах. Как пить дать.
– Не каркай, – отрезал Саймон. – Чарли знает, во что мы из-за нее вляпались. Через час вернется, вот увидите. По пути в пансионат загляните в «Рыжую корову». Если она там – позвоните мне.
– Слушаюсь, сержант, – ядовито отозвался Гиббс.
– Не до шуток!
Опустив голову, Саймон уставился на свои ботинки. Мысль о романе Чарли с Грэмом Энгилли – возможно, настоящим чудовищем, садистом, насильником – терзала Саймона сильнее, чем он мог себе представить. Словно это случилось с ним, словно это он сам попал в ловушку к Энгилли. Если ему так плохо, то каково Чарли?
По коридору к ним направлялся констебль Мейкин. Все трое замолчали, точно заговорщики.
– Прошу прощения, что помешал, – извинился Мейкин. – Пришла некая Ивон Котчин. Желает поговорить с вами или сержантом Зэйлер. Я отправил ее во вторую допросную.
– Еще одно совпадение, – заметил Гиббс. – Ехать не придется.
– Чего она хочет, сказала? – спросил Саймон у Мейкина. За спиной он услышал голос Селлерса: «Да не забыл я про твой мальчишник. Собирался все устроить. Собираюсь».
– У нее пропала подруга. Она волнуется, потому что, когда видела ее в последний раз, подруга была сильно расстроена. Больше ничего не знаю.
– Спасибо, Мейкин, – кивнул Саймон. – Буду через минуту.
Проводив глазами молодого констебля, он повернулся к Селлерсу и Гиббсу:
– «Пропала, расстроена». Ну, что скажете?
– В смысле?
– Нет, ничего.
Первая мысль Саймона после сообщения Мейкина была настолько нелепа, что повторять ее не имело смысла. Селлерс и Гиббс сочтут его параноиком. Лучше не рисковать.
– Сам не знаю. Но будь я игроком – жалованье поставил бы на то, что это очередное не совпадение.
– Почему она не сказала мне, куда поехала? – Ивон Котчин всхлипнула. – Мы со всем разобрались, она на меня больше не злилась, я точно знаю…
– Вряд ли вы имеете к этому какое-то отношение, – сказал Саймон.
Они и трех минут не беседовали, а он уже устал от того, как Котчин беспрестанно ломала пальцы и кусала губы. Похоже, ее больше волновало, как отсутствие подруги скажется на ней самой. О том, что Наоми может попасть в беду, она вроде бы и не задумывалась.
Саймон только что выслушал от Ивон теорию Наоми Дженкинс о том, что угощение для зрителей театра изнасилований готовил Роберт Хейворт. Саймон готов был согласиться. Это вполне возможно. И реальная причина для Хейворта скрывать от Дженкинс, что он был поваром.
Чего Саймон не мог понять, как ни старался, это с чего бы Хейворту завязывать отношения с Сандрой Фригард и Наоми Дженкинс, если он был в курсе преступлений родного брата. Саймон припомнил записи бесед Наоми и Джульетты – пару часов назад он снова прослушал их вместе с Чарли. Он не видится ни с кем из родных. Роберт был для них черной овцой. Но семейка состоит из серийного насильника, шлюхи, зарабатывающей сексом по телефону, и головореза-расиста…
Саймон боялся спугнуть идею. Если Роберт Хейворт – черная овца среди этих уродов, то не делает ли это его белой овцой? Иными словами – единственным порядочным членом насквозь гнилого семейства?
Он изнывал от желания немедленно поговорить с Чарли. Ее скептицизм – как лакмус для всех его теорий. Нет Чарли – и он будто без половины мозгов остался. Так что ошибка не исключена, но все-таки… вдруг Роберт Хейворт решил разыскать хотя бы кого-то из женщин и попробовать исправить то, что натворил брат?
Чарли спросила бы, почему он просто не обратился в полицию.
Потому что некоторые ни за что на это не пойдут. Сдать брата полиции и опозорить себя на всю страну?
Чем упорнее пытался Саймон стреножить свою идею, тем упорнее рвалась она на волю. Если Роберт знал об изнасилованиях, но не мог сообщить полиции, то наверняка чувствовал себя еще более виноватым. Возможно ли, что он взял на себя миссию утешения жертв Грэма – на свой лад, конечно?
Нет, полный идиотизм. Роберт Хейворт изнасиловал Пруденс Келви. Никаких сомнений.
– Наоми сейчас сама не своя. Может глупостей натворить.
Голос Ивон Котчин вернул Саймона в реальность.
– Ваша подруга оставила записку, – напомнил он. (В отличие от Чарли.) – Хороший знак. Если в ближайшее время она не появится – посмотрим, что можно предпринять.
– Вы примете меня за сумасшедшую, но, боюсь, она поехала в деревню, где вырос Роберт.
– В Оксенхоуп?
Ивон кивнула:
– Ей наверняка хотелось там побывать. Просто так – потому что это место связано с Робертом.
– Наоми знала, что Хейворт – не настоящая фамилия Роберта?
– Что? Нет! Конечно, нет. А как… его раньше звали?
Пора сменить тему.
– Ивон, мне нужно задать несколько вопросов о вашей работе. Не против?
– О работе? Зачем? Как моя работа связана с Наоми или Робертом?
– Извините, я не имею права с вами это обсуждать. Но поверьте мне на слово – ваша информация очень нам поможет.
– Ладно, – после паузы согласилась Ивон.
– Вы создали веб-сайт фирмы Наоми?
– Да.
– Когда?
– Ну… Точно не скажу. – Она заерзала на стуле. – Ах да. В сентябре две тысячи первого. Я запомнила, потому что как раз когда начала заниматься ее сайтом, услышала о самолетах, которые врезались в башни Всемирного торгового центра. Страшный день. – Ее передернуло.
