Я не верю в совпадения.
Я слышу, как снаружи хлопает дверь машины. Потом тишина. Должно быть, он вернулся. Бегу в прихожую, занимаю пост у двери. Уронив веревку на пол, хватаюсь за ручку, чтобы повернуть ее, как только раздастся звонок. Достаточно самого легкого движения.
Вдруг слышу звук, словно я уже открыла дверь. Нет, мне не почудилось, я его услышала, только раздался он у меня за спиной, где никого нет. Вздрогнув, я роняю молоток на пол. Не знаю, как мне удалось не закричать от ужаса. Хочу поднять молоток, но не вижу его. Руки запутываются в веревке.
В передней темнее, чем было минуту назад. Что произошло? Может, лампочка перегорела и именно этот звук я услышала? Нет, просто дверь в гостиную почти закрыта. Успокойся, приказываю я себе, но сердце не слушается, колотится все сильнее.
На дорожке раздаются шаги, приближаются к дому. Я опускаюсь на колени, шарю ладонями по полу. «Ну, где он?» – шепчу в отчаянии. Звонок. Женский голос произносит: «Чарли! Чарли?…» Я перестаю дышать. Это не твой брат. Что мне делать, не представляю. Кто еще мог оказаться здесь посреди ночи?
Голос за дверью бормочет: «Ну ни фига себе гостеприимство». Я боюсь открыть дверь. Пальцы наконец сжимаются вокруг рукоятки молотка. Ответить женщине за дверью? «Чарли, да открой же!»
Ночная гостья, похоже, в тревоге. Видимо, это ее записку я нашла в гостиной, а не Грэма Энгилли. Но листок лежал на столе, а если она бросила его в щель для почты, то ему полагалось быть на коврике у двери…
Женщина стучит по стеклу входной двери. Оставив молоток в прихожей, я ползу на четвереньках к гостиной, толкаю дверь головой… И вижу его. Расставив ноги, он стоит посреди комнаты. Улыбается.
– Наоми Дженкинс собственной персоной!
Меня охватывает паника, я хочу встать, но он дергает меня к себе и зажимает мне рот ладонью. От него пахнет мылом.
– Ш-ш-ш. Прислушайся. Слышишь? Шаги. Все дальше и дальше… Есть! Сестренка нашей Чарли втискивает толстый зад в машину.
Раздается гул мотора.
Его прикосновения разъедают мне кожу. Я пытаюсь выскользнуть из собственного тела.
– Вот и уехала. Счастливого пути, стерва Похудейка. – Не отрывая ладони от моего рта, он наклоняется к моему уху. И шепчет: – Привет тебе.
Глава двадцать девятая
09/04/06
Впервые за все время работы в полиции Саймон был рад видеть Пруста. Он сам позвонил инспектору и попросил приехать в участок. Можно сказать, умолял. Саймон был готов на все, лишь бы не оставаться наедине со своими мыслями.
«Что-то в моей жизни не так, если in extremis
[23]
я обращаюсь к Снеговику».
К кому еще он мог обратиться? Чарли пропала, а никто другой не поможет. Родителям не позвонишь: стоит им учуять хотя бы намек на проблемы в жизни сына, как в телефонную трубку начинает выплескиваться паника, и Саймону приходится задвигать собственные тревоги, чтобы успокоить стариков.
Чарли пропала. Он все еще думал именно так, хотя Селлерс сообщил, что они ее нашли. Саймон знал, где она, знал, что рядом с ней Гиббс, что она в безопасности. А еще знал, что она была в постели с Грэмом Энгилли. Серийным насильником. Не догадываясь о том, кто он такой, что он такое. Саймон холодел от этой мысли. Чарли вряд ли останется прежней. Что он скажет ей, когда увидит?
Если увидит. Чарли умчалась, не сказав ему ни слова. И даже зная, что Саймон в курсе ее местонахождения, не позвонила ему. Правда, мобильник ее остался в сумке, которую увезла Наоми Дженкинс, но могла бы воспользоваться телефоном Гиббса.
«С Селлерсом и Гиббсом она общается. Только с тобой не хочет говорить».
А откуда взяться такому желанию? Что хорошего сделал для нее Саймон? Пару месяцев назад, когда они ехали в его машине на совещание в участке Силсфорда, она обратила внимание Саймона на песню, которую передавали по радио. Саймон запомнил слова: что-то о человеке, который не приносит другому ничего, кроме боли. «Не знала, что ты фанат группы „Кайзер Чифс“, – сказала Чарли. – Или у тебя были особые причины поставить это?» Ее презрительная гримаса сменилась разочарованием, когда Саймон объяснил, что играет радио, а не CD. Он не выбирал песню, вообще ее раньше не слышал.
Какую песню он выбрал бы сейчас?… Его раздумья прервало появление Пруста. Инспектор приехал, даже не побрившись, глаза у него были красные.
– Два часа ночи, Уотерхаус! – с порога зарычал он. – Ты оборвал мой сон. Теперь я не узнаю, чем он закончился.
– Хороший сон или плохой? – Саймон тянул время. Отодвигай взбучку насколько возможно – таково правило.
– Не знаю. Мы с Лиззи купили новый дом и переехали. Он был гораздо больше нашего нынешнего. Мы устали, сразу легли спать. Продолжения благодаря тебе не последовало.
– Плохой сон. Я знаю, чем он заканчивается. Вы понимаете, что совершили большую ошибку, купив новый дом. Но старый уже продан, там живут другие люди, которым дом очень нравится. Вернуться нельзя, вы будете жалеть до конца своих дней. Та к что это был кошмар.
– Мило, – проворчал Пруст. – Большое спасибо. Я гляжу, ты поболтать не прочь. В таком случае не объяснишь ли, зачем разбудил меня среди ночи и сообщил то, о чем легко мог рассказать еще днем?
– Днем я еще не знал, что Чарли поехала в Шотландию вместе с Наоми Дженкинс.
Пруст недоуменно нахмурился:
– Как это – не знал? Почему?
– Я… должно быть, пропустил мимо ушей, когда Чарли сказала.
– Так, так. Слышишь едва прикрытый скептицизм, Уотерхаус? Вы с сержантом Зэйлер – все равно что сиамские близнецы. Ты всегда в курсе, где она, с кем и что ела на завтрак. Почему вдруг вчера ты был в неведении?
Саймон промолчал. Странное дело – ему стало лучше от разноса Снеговика. Возникло чувство, будто он избавился от чего-то крайне тягостного.
– Ладно. Давай разберемся. Новость о том, что Зэйлер увезла Дженкинс в Шотландию, тебе сообщил Селлерс по телефону. Я тебя правильно понял?
– Да, сэр.
– Когда он позвонил?
– Ближе к вечеру.
– Почему сразу не доложил мне? Избавил бы от необходимости надевать пижаму.
Саймон разглядывал свои ботинки. На тот момент он верил, что сможет разрулить ситуацию. Но минуты шли, Чарли не звонила, и Саймон все сильнее дергался. Он ждал ее звонка сразу после разговора с Селлерсом. Ждал совета или приказа, что ему делать. Чарли с ним не связывалась, и он понял, что намеренно. Пришлось подстраховаться и сообщить обо всем Прусту.
Инспектор прищурился, готовясь отразить очередную ложь Саймона.
– Если сержант отправилась в Шотландию, чтобы арестовать хозяина пансионата и его жену, то почему не взяла с собой тебя и пару наших ребят? Зачем ей Наоми Дженкинс – потерпевшая в лучшем случае, а в худшем – подозреваемая?
