– Ну ни он сам… Но то, что ограбление не
обошлось без его участия, я в этом не сомневаюсь. Его люди, которые мне «крышу»
обеспечивали, знали, как можно отключить сигнализацию, все ходы и выходы знали.
– Ты ему об этом сказала?
– Сказала, да только толку никакого. Нет
у меня никаких доказательств.
– А в милицию заявила?
– Конечно.
– И что?
– Ничего. Сама знаешь, что милиция у нас
продажная. Чтобы искать начали, нужно денег дать, а у меня денег нет.
Сомневаюсь, что кого-то найдут. Я на это и не надеюсь. Так что, Нинка, может,
мы с тобой в последний раз видимся.
Мне стало тяжело дышать, и я буквально вжалась
в прохладную стену.
– Марин, ты чего несешь?! Ты же сама меня
учила, что безвыходных ситуаций просто не бывает.
– Видно, неправильно я тебя учила, если
сама попала в подобную ситуацию. Как только закончились четыре месяца, меня
сразу поставили на счетчик.
– Как это?
– Это значит, что теперь каждый день
счетчик тикает. В день – тысяча долларов.
– Чего? – не поверила я своим ушам.
– С того самого страшного дня, когда меня
поставили на счетчик, прошло ровно тридцать дней. А это значит, что у меня
натикало еще тридцать тысяч долларов. Те сто пятьдесят да эти тридцать – итого
ровно сто восемьдесят.
– Сколько?! – Я чуть было не
лишилась рассудка.
– Сто восемьдесят. Завтра будет сто
восемьдесят одна, а послезавтра сто восемьдесят две… До двухсот тянуть никто не
даст.
– Почему?
– Виталий вполне доходчиво объяснил, что
счет не дойдет до двухсот. Меня уже не будет в живых.
– Он что, прямо так и сказал?
– Прямо так и сказал.
– Но ведь это угроза…
– И что?
– В конце концов ты можешь обратиться за
помощью в милицию. Они просто обязаны тебе помочь.
– Нина, ты хоть думаешь, что говоришь?
Разве можно обратиться в милицию с жалобой на питерскую мафию?!
– А почему бы и нет?
– Ты совершенно не думаешь, что говоришь…
– В том-то и дело, что думаю. Нужно
прийти в милицию и написать заявление. Мол, я такая-то, такая-то. Мне угрожают
питерские криминальные структуры и что по их расчетам жить мне осталось совсем
немного, а жить очень хочется. Христом Богом прошу, помогите, потому что мне
кажется, что меня просто подставили, и ограбление произошло не без их помощи…
– Нина, да меня же за такое заявление
сразу жизни лишат, как только я из отделения выйду. Мне же сразу, без
разговоров, пулю в лоб пустят.
– Никто тебя ничего не лишит. Надо
попросить, чтобы в интересах следствия тебя от мафии укрыли или охранника к
тебе приставили.
– За какие шиши?
– Тогда поживи пока у меня. Москва – не
Питер. Здесь тебя никто не найдет.
– Нина, да как ты не поймешь, что это
мафия?! – потеряла терпение Маринка. – Это же настоящая мафия! Да что
им Москва?! Они меня не только в другом государстве, они меня на Луне достанут!
Это же бандиты!!! Понимаешь, бандиты!
Испуганно глядя на Маринку, я потерла виски:
– Тише ты, не кричи. Я не глухая. Ты
предлагаешь сидеть сложа руки и ждать смерти? Ты это предлагаешь?
– Нет, – замотала головой
Маринка. – Совсем нет. Я просто думаю, у кого бы перехватить эту сумму.
– Что?! Ты хочешь перехватить такую
сумму?! Но ведь ты не сможешь отдать!
– Я сейчас об этом не думаю. Я должна
заплатить за свою жизнь. Я должна заплатить за то, чтобы меня не убили и не
имели больше ко мне претензий.
– Хорошо, ты рассчитаешься с Виталием.
Когда тебе будет нужно отдавать другим людям, уже они поставят тебя на счетчик…
Все повторится. Ты хочешь сказать, что это будет нормальная жизнь?
– Это будет не нормальная жизнь. Это
будет далеко не нормальная жизнь, но у меня нет другого выхода. Хотя, знаешь, у
меня вообще нет никакого выхода. Никто и ничего не одолжит. Сумма просто
астрономическая.
– И что же теперь делать?
– Я и сама не знаю. Сидеть у тебя долго я
тоже не могу. Эти страшные люди доберутся и сюда. Тогда неприятности будут не
только у меня, но и у тебя тоже. А я не могу рисковать тобой. Ты моя
единственная сестра, самый родной и дорогой человечек.
– Тогда, может, тебя поселить на даче или
в каком-нибудь подмосковном пансионате? Хочешь, я поговорю с Борисом? Ты пока
приведешь себя в порядок, подлечишь нервную систему…
– Это тоже не выход из положения, –
замотала головой Марина.
– Почему?
– Потому что меня найдут и там.
– Каким образом?
– Виталию не составит труда узнать, что в
Москве у меня живет родная сестра. Ты будешь первая, к кому они приедут.
– И что? Я скажу, что не видела тебя
тысячу лет.
– Они поедут в Пулково, проверят билеты,
узнают, каким рейсом и куда я вылетела…
– И что? Если ты вылетела в Москву, это
еще не означает, что ты вылетела к своей сестре. Москва большая…
– Нина, они придут к тебе… Я знаю, что
они придут, и тогда может случиться непоправимое.
– Бог мой, что же делать?
– Искать деньги.
– Но у кого? Сумма действительно
астрономическая. Может, у моего Бориса спросить? Только вряд ли у него будет
столько свободных денег.
– А я у него уже спрашивала.
– И что?
– Ничего. Сказал, что он бы и рад помочь,
но не может.
– Значит, и вправду не может. Для того
чтобы он такую сумму смог выдернуть, потребуется слишком много времени, а у
тебя время не терпит. Выходит, Борис отпадает.
– Однозначно. Я с ним сразу переговорила,
как только приехала.
Бледная Маринка подперла голову руками и
задумалась.
Разлив остатки Кампари, я подняла свой бокал и
произнесла тост:
– Маринка, давай выпьем за то, чтобы ты
обратилась в милицию и все разрешилось мирным путем.
– Я за такое пить не буду, – наотрез
отказалась сестра.
– Как это?
