– Стой, сука! – послышалось
сзади. – Сейчас ты все равно расскажешь!
Вбежав в спальню, я открыла окно и была уже
готова броситься вниз, но чьи-то цепкие руки схватили меня за шиворот, как
провинившегося котенка. Я громко закричала и стала жадно ловить воздух, потому
что ворот довольно сильно сдавил мое горло. Я чувствовала, что ещё немного, и я
потеряю сознание.
Когда я стала проваливаться в бездну,
послышались крики, потом мне стало легче дышать. Я открыла глаза. Рядом со мной
стоял перепуганный Костыль, слегка придерживал меня и бил по щекам.
Окончательно придя в себя, я увидела, что его люди скрутили руки тому
сумасшедшему, в разноцветных носках, и повели его к выходу.
– Нина, ты как? У тебя лицо красно-синее…
– Я думала, он меня задушит… –
прохрипела я.
Взяв меня под мышки, Евгений Александрович
подтащил меня к открытому окну и, высунув наружу, приказал властным голосом:
– Дыши!
Он быстро понял, что стоять у меня нет сил,
положил меня на кровать, закрыл окно, включил кондиционер, вентилятор с
большими лопастями поставил прямо перед моим лицом. Скоро я почувствовала себя
значительно лучше и потерла онемевшую шею.
– Нина, ну ты как?
– Жива. – Я глупо улыбнулась.
Евгений Александрович, а проще говоря Костыль,
вышел и быстро вернулся с подносом, на котором стояла бутылка виски, пара рюмок
и тарелка с очищенными мандаринами. Поставив поднос, он сел рядом со мной.
– Выпить хочешь?
– Очень, – честно призналась я.
Хозяин улыбнулся и протянул мне рюмку:
– Не знаю, как ты привыкла пить
виски, – рюмками или фужерами. – Он пожал плечами.
– Из горла.
– Что?
– Я говорю, что сейчас я бы выпила и из
горла.
Хозяин немного смутился, но тут же протянул
мне бутылку виски и очищенный мандарин.
Я поблагодарила и слегка повела носом.
– Вы, Евгений Александрович, не смотрите,
что я из бутылки пью. Берите свою рюмку. Мы с вами чокнемся. Чтобы такого
дерьма, как этот тип, было поменьше, – сказала я и начала пить.
Сделав несколько внушительных глотков,
поставила бутылку и запустила в рот дольку мандарина.
– Все так нехорошо получилось, –
принялся оправдываться Костыль. – Славик у нас человек пьющий, да еще
любит баловаться наркотиками. Видимо, перебрал. Увидел красивую девушку и
потерял рассудок. Устал я с ним маяться. Его мои мальчики кодировали, так он из
больницы вместе с капельницами сбегал. А с наркотиками совсем беда. Я уж всех
поставщиков предупредил, чтобы никто ему товар не продавал, да все бесполезно.
В наркологической клинике лежал. Его родители немалые деньги в лечение вбухали,
толку никакого. Я вот его к себе на дачу взял, чтобы мои ребята за ним
последили, а он опять начудил. Ведь не первый случай такой. Однажды ночью к
домработнице пришел, стал секса требовать. А домработница – женщина в возрасте,
напугал старушку до смерти. Мне этот остолоп и даром не нужен. Я б его близко к
своей даче не подпустил, да родители попросили. Мальчики мои за ним в оба
смотрят. Он в последнее время, как никогда, спокойный был, ничего
подозрительного за ним не наблюдалось.
– А кто его родители?
– Его отец – мой родной брат.
– Получается, что вы родственники.
– Вот такой у меня непутевый
родственничек. Будь он неладен.
Виски ударило мне в голову, и мне почему-то
захотелось довериться Костылю, как настоящему другу.
– Все совсем не так было. – Я села,
поджав под себя ноги, и снова взяла бутылку виски.
– Что именно?
– Я говорю, что со мной не так было, как
с домработницей. Этот Славик ко мне не трахаться приходил. Он хотел, чтобы я
сказала, где именно видела такие носки, как у него.
– Я что-то не понимаю, о чем ты говоришь…
Обняв бутылку, я рассказала Костылю про
утреннюю встречу со Славиком и про то, как я обратила внимание на его носки.
– А при чем тут носки? – так ничего
и не понял Костыль. – Когда его тетка их привезла, я сразу сказал, что он
в них, словно дешевый фраер, но он будто на них помешался. Уперся – сшиты по
индивидуальному заказу! Эта старая дура, давно выжившая из ума, именуемая его
теткой, сама ходит как пугало, даже люди оборачиваются. Вот она ему на уши и
присела по поводу этих носков, а он, дурак, поверил. Да таких носков полно, и не
только в Париже, и в России. Только ни один нормальный мужчина их не наденет,
разве только конченный идиот, типа Славика.
– Носки при том… – Я замолчала и
посмотрела на Костыля недоверчивым взглядом.
– Ну говори, коли начала, или ты мне не
доверяешь?!
– Доверяю.
– Тогда говори.
– Говорю. Дело в том, что точно такие же
носки были у одного их трех убийц, которые расстреляли всех на дне рождения в
Коломне.
Мне показалось, что после моих слов хозяин
слегка побледнел.
– Ты хочешь сказать, что мой племяш – один
из тех убийц-наемников?!
Мне стало не по себе:
– Я ничего не хочу сказать. Я просто
ответила на вопрос, где я видела такие носки.
– Выкинь из головы подобные мысли. Таких
носков немерено. Мой племяш не способен выстрелить в человека. Он крутится в
моем болоте, а у нас это невозможно. В моем болоте вообще не занимаются
убийствами. Сейчас весь криминальный мир занимается бизнесом. Вот и мои ребята
начали его потихоньку осваивать. А что в дом к тебе ворвался, так вовсе не
потому, что хотел услышать от тебя про тот злосчастный день рождения. Просто
его на этих носках переклинило сильно. Он наверно и сам не знает, чего от тебя
хотел. Наркоман, одним словом. Наверняка передоз. Крышу снесло. Несмотря на то
что он мой племяш, сегодня мои ребята его отделают, а завтра выяснят, кто ему
наркотики продал. Знаешь, тот, кто употребляет наркотики, на дух не переносит
алкоголь, потому что не получает от него кайфа. А этот вообще непонятно в кого
уродился. Прямо уникум какой-то. Глушит алкоголь, как последний алкоголик, и употребляет
наркотики, как конченный наркоман. А родители такие приличные…
Глядя Костылю в глаза, я понимала, что у меня
нет никаких оснований не верить этому человеку. И все ж мою душу терзали
сомнения, которые я никак не могла побороть.
