Во-первых, впереди его ожидали приятные хлопоты – свадьба с первой красавицей ЦЭОК Викторией Васильевой, долго сомневавшейся из-за разницы в возрасте – двадцать лет всё-таки, – но согласившейся наконец выйти замуж за генерала.
Во-вторых, полковник Молодцов не подвёл, его «Амур» добрался до Рогов и даже смог выяснить, что за объект вторгся в просторы Солнечной системы.
И в-третьих, год начался просто великолепно, не был сорван ни один старт, не потерян ни один космический аппарат, и Центр обошёлся без каких-либо серьёзных происшествий и финансовых потерь.
Поэтому Константин Петрович ехал в министерство, перебравшееся в только что построенное здание в Новой Москве, с лёгкой душой.
Невысокое по современным меркам, всего в шесть этажей, здание Министерства обороны России располагалось в Щербинке, недалеко от военного аэродрома. Зайцев бывал здесь не раз и, подъезжая к нему, с каким-то внутренним злорадством, направленным против врагов государства, подумал, что, несмотря на внешнюю невзрачность, здание российского военного ведомства ни в чём не уступает американскому Пентагону.
Машину генерала проверили трижды – автоматически, дистанционно, с помощью телеметрии и спецаппаратуры, никто из служилого люда шлагбаумы не поднимал и ворота не открывал, – прежде чем она въехала на территорию подземного паркинга. Выходя из своего служебного «Руссобалта», генерал отметил, что машины Степчука и Матвейкина уже стоят здесь, и, не глядя на заместителя, торопившегося следом, прибавил шагу.
Лифт вынес начальника ЦЭОК и его спутника на второй этаж здания.
Коридор второго этажа был светел, тих и пустынен, и Зайцев снова подумал о нарочитой скромности интерьеров министерства, имевшего целых пять подземных уровней, оберегаемых всеми мыслимыми техническими наворотами.
В приёмной стояли, сидели, приглушенно разговаривали приглашённые к министру: генерал-полковник Степчук, командующий Российскими войсками космического назначения генерал Матвейкин, начальник службы безопасности РВКН могучий бородатый Ферсман, советник президента по науке, два молодых полковника из службы информационного обеспечения и профессор Черников, главный технический специалист ЦЭОК.
– Знакомые всё лица, – пробормотал худой и лысый Плугин, заместитель Зайцева. – За наградами явились?
– Мы встречаемся только по экстремальным причинам, – пробормотал Зайцев, здороваясь со всеми за руку, кивнул на дверь в кабинет министра. – Чего ждём?
– У Павла Леонтьевича зам, – пояснил осанистый, подтянутый секретарь-адъютант министра.
Словно в ответ на его слова дверь открылась, выглянул краснолицый Рагозин, сделал приглашающий жест:
– Заходите.
Кто не знал Рагозина, мог бы цвет его лица списать на результат общения с министром, но это был естественный цвет, Рагозин никогда не выказывал своих чувств и был неизменно вежлив. Хотя и крут.
Генералы и полковники по одному втянулись в кабинет, расселись вокруг стола совещаний, образованного двумя сходящимися к столу министра дугами.
Павел Леонтьевич Гущин работал в ранге министра всего полгода. Коренной сибиряк, он командовал Дальневосточным военным округом, затем стал начальником космодрома Восточный и только после этого получил назначение в столицу. Кряжистый, медлительный с виду, основательный как постамент для памятника, он, тем не менее, обладал хватким умом и проявил себя классным организатором, что уже начало положительно сказываться на оборонке.
Когда приглашённые расселись, Павел Леонтьевич пригладил ладонью седоватые волосы, оторвался от созерцания экрана компьютера и оглядел сидящих.
– Товарищи офицеры, все вы знаете о ситуации с Рогами, поэтому вводить вас в курс дела не буду. Виктор Валерьевич, прошу.
Рагозин кивнул.
– И я не буду повторяться, товарищи офицеры. Рога вышли на орбиту вокруг Солнца внутри орбиты Меркурия, поэтому добраться до объекта будет непросто. Не вижу смысла держать у Меркурия наш экспериментальный «Амур». Корабль отозван и скоро вернётся на базу, так, Константин Петрович?
– Так точно, – подтвердил Зайцев. – Молодцов получил приказ и возвращается. Мы готовим посыл к Рогам автоматической станции.
– Прекрасно. Однако опасность, угрожающая нам, всему человечеству в целом, признана экспертами научных институтов, с которыми мы сотрудничаем, абсолютно реальной. Заявление полковника Молодцова, командира «Амура», оценено как архисерьёзное. Солнечная система действительно вторглась в технологическую зону погибшей цивилизации и то и дело натыкается на уцелевшие артефакты, оставленные ею, причём артефакты опасные и непредсказуемые.
– Да уж, – проворчал вечно угрюмый Матвейкин.
Рагозин посмотрел на него, но не сбился.
– Ничего удивительного не случится, если нас с вами и в самом деле ждёт впереди чёрная дыра.
Ферсман заёрзал на стуле.
– Прошу прощения…
– Слушаем вас, Борис Львович.
– Вывод экспертов был сделан без учёта мнения многих учёных.
– Это имеет значение?
– Я не верю в подобные прогнозы. Сколько раз за последние двадцать лет мы переживали предсказанные «концы света»? На мой взгляд, речь идёт ещё об одном.
– Это не предсказание индейцев майя и не предупреждение Нострадамуса, – веско сказал Черников. – Полковник Молодцов вместе с членами экипажа «Амура» наблюдал некую футурологическую модель грядущих событий, которые ожидают Солнечную систему, и даже записал показанный им фильм.
– Во-первых, ещё неизвестно, существует ли чёрная дыра…
– А вам надо убедиться в этом, падая в неё? – иронически заметил Рагозин.
– По сведениям астрономов в квадранте созвездия Ориона, куда направляется Солнце с планетами, не наблюдается ничего похожего на чёрную дыру. Если бы она была, она линзировала бы свет звёзд Ориона, и этот эффект был бы давно обнаружен.
– Это правда, – согласился Черников.
– И всё-таки мы не имеем права отбросить такой вариант развития событий, – проворчал Матвейкин. – Все встреченные в Системе артефакты говорят о наличии высокоразвитой цивилизации, сотворившей их. Она вполне могла создать и чёрную дыру.
– И погибнуть, свалившись в неё, – добавил Плугин, взглядом испросив у Зайцева разрешения высказаться.
– Хорошо, допустим, феномен существует, – не сдавался Ферсман. – Что вы собираетесь делать? Вы хоть понимаете, что такое black houl, чёрная дыра?
– Просветите, – хмыкнул Степчук.
– Мы знаем, что такое чёрная дыра, – сказал Рагозин. – Сингулярность, невидимый сверхмалый объект колоссальной массы, захватывающий любые материальные поля и частицы, из него даже свет не может вырваться, так он массивен. Я правильно выражаюсь?
– Правильно, но мы бессильны что-либо изменить! Если дыра где-то и есть и Солнце с планетами к нему приблизится, оно упадёт в дыру, и планеты тоже!
