— Библиотеку-то? — усмехнулся «Орёл». — Ты что, отец, в книжники записать меня хочешь? А караван-то твой защищать кто будет-то, а? Скажи-то мне!
— Слушай, дружище, — вдруг вмешался Виктор в беседу, повернув голову в сторону наёмника. — Зачем ты постоянно вставляешь после слов «то»? Эта частица, знаешь ли, при слишком частом употреблении очень сильно режет слух.
По презирающему взгляду «Орла» можно было понять, что к Виктору он вдруг стал относиться ещё хуже, чем раньше. Громко рассмеявшись, он решил идти возле другой повозки. Видимо, общество «книжных червей» было ему чуждым.
А Грокотух, держа одной рукой поводья, повернулся и достал из своего личного мешка небольшой фолиант. С виду он казался довольно старым: никаких надписей на истёртой и обесцветившейся кожаной обложке не было. Края завернулись от постоянного воздействия то тепла, то холода, а половина страниц так и норовила улететь по своим, далёким от чтения делам. Караванщик протянул книгу Виктору и снова продолжил вести повозку.
Сильный порыв ветра чуть не вырвал фолиант из рук, настолько лёгким он был. Виктор аккуратно открыл первую страницу и после нескольких попыток разобрать истлевший рукописный текст, вслух прочитал:
— Хро-ни-ки… чего хроники? Не разобрать.
— Хроники Шаогропа. То быть наш хан много лет назад. Он собирать экспедицию за море, на земли болотников. Когда ещё не существовать Авельон в том понимании, в котором вы его знать сейчас, на месте, где он сейчас располагаться, быть наша провинция. Шаогроп построить там большой корабль и спустить на воду. А потом…
— «А потом собрал он четыре сотни смельчаков под одним парусом и отправился в путь, покорять неизведанное», — читал Виктор. — «Тридцать недель бороздил этот гигант моря и океаны, да нашёл в конце концов пристанище себе у берегов земель странных, но интересных, где кроны деревьев отличались такой широтой, что закрывали свет солнца, а сама почва была не твёрже сметаны…»
— Ну, не настолько всё было плохо, конечно же— заметил Грокотух. — Это просто сравнение. Там речь идти о болотах. Глухие топи, плакучие деревья…
— «…встретили их недружелюбно. Лютые чудовища из старых сказаний, трёхголовые змеи и летучие драконы не пускали путешественников в свои земли, но Шаогроп был столь храбр, что не повернул вспять, и продолжил исследование новых территорий. С корабля спустили лодки, на коих и отправились по болотам вдаль. Постоянно завязывались бои — змеи атаковали исподтишка, но бравые смельчаки отличались силой и ловкостью, и всё им было нипочем…»
— Да, я знать, похоже на сказку, но это давно известные факты. Это история.
Виктор пожал плечами. На самом деле в глубине души сейчас он ликовал, потому что Грокотух, наконец, изволил снизойти до разговора. Возможно, его страх постепенно стал отступать.
— «…в глухих непроходимых чащах встретили путешественников странные создания, имя которым ныне — болотники. Они, как и твари на берегах, дружелюбием не отличались и даже не пытались войти в контакт. Вместо этого они старались убить всех незваных гостей самыми неприятными способами, и Шаогроп был вынужден отдать приказ о возвращении на корабль. Благодаря выдержке и смелости всех участников похода, жертв оказалось совсем немного, но и этих погибших оплакивали как героев…»
— На самом деле, их имена давно забыты, но родители рассказывать детям истории о том, как трое оставшихся в тех землях пепельников вырываться из плена и возвращаться домой своим ходом. Но всё это лишь выдумки…
Виктор захлопнул книгу и отложил её в сторону. Он решил, что сейчас самое лучшее время для того, чтобы до конца выяснить все отношения:
— Чёрт с ним, с Шаогропом. Скажи мне лучше, как ты сам? А то молчишь в последнее время, не хочешь со мной разговаривать. Это из-за Грош’ну? Или из-за той магии?
Грокотух тяжко вздохнул:
— Да нет, Викферт. Я на тебя не злиться и не бояться тебя. Я бояться за себя. Ты знать, у нас суровые обычаи. «Орлы» могли подумать, что я скрывать колдуна, и тогда мне прийти крышка. Понимать? Не обижаться на меня.
— Понимаю, — кивнул Виктор. — Я не в обиде. Не в моих это правилах. Я надеюсь, все недопонимания между нами исчерпаны? Верно?
Караванщик бодро кивнул:
— Конечно! Никаких недопониманий! И, кстати, я уже всё продумать. Как только мы прибывать в Авельон, мы с тобой идти к моему знакомому, который на таких, как ты собаку съесть. Также мы брать с собой Йормлинга — на всякий случай нам может понадобиться охрана, ты соглашаться со мной?
— Ну, если это так необходимо…
Всего через полчаса показались первые селения. Грокотух обратил внимание Виктора на далёкий горный кряж на горизонте, окружённый густым хвойным лесом. По его словам, в этих горах живёт некто граф Мартин Хускар, прославившийся своей неуёмной жаждой вырезать всех разбойников в этих лесах до последнего. А, не уходя так далеко, подле тракта виднелись несколько поместий и небольших деревенек, окружённых пшеничными полями. Местность была разнообразная и интересная; в Викторе вдруг проснулось неуёмное желание исследовать эти земли вдоль и поперёк, побродить по здешним местам «туристом», но всё это откладывалось до лучших времён.
Дозорные башни стали встречаться всё чаще и чаще. Изредка караван останавливали небольшие конные патрули: они проверяли содержимое повозок и убирались восвояси, надолго не задерживаясь. Вскоре на горизонте показался и сам Авельон, и по мере приближения к нему Виктор всё больше и больше завораживался этим зрелищем.
Как и говорил один из наёмников, столица герцогства раскинулась на трёх больших холмах. На самом высоком из них виднелась величественная цитадель — дворец герцога. В тени её стен ютились сотни плотно прижатых друг к другу небольших домиков с высокими крышами из цветной черепицы. И всё это великолепие располагалось на берегу огромного моря, на горизонте которого виднелся один из полюсов Акемо — газового гиганта.
— Сколько в Авельоне проживает людей? — спросил Виктор.
— Только людей? — переспросил Грокотух. — Несколько тысяч. И пять-шесть сотен пепельников. Ну и, конечно, болотники…
— Кстати, о них. Ты не боишься, что эти зеленокожие вдруг нападут посреди бела дня прямо на улицах? Они ведь дикие, так?
— Не совсем. Те болотники, что жить в Авельоне, смиреннее псов. Они практически животные, только без поводков. Потому что знать: если хоть один из них причинить кому-то вред, то герцог вздёрнуть сразу всех.
Виктор усмехнулся, вспоминая земную историю, где практически те же условия применялись к античным рабам. А караванщик продолжал:
— Пару лет назад быть один случай. На главной площади вдруг появиться несколько лесных болотников с оружием в руках. Они стать устраивать мятеж! В итоге всех их перебить, но многие авельонские зеленокожие почувствовать мимолётный вкус свободы. Вот теперь многих страшить тот факт, что дикари вдруг могут начать бойню. Но ты не бояться — там столько стражи, что можно защититься даже от господнего гнева, хе-хе! О! Забыл! У меня же для тебя есть сувенир!
