— Что ж, — хмыкнул герцог. — Это разумное предложение, хоть и слегка незаконное. Но каким же я окажусь правителем, если не позволю моим верным подданным взглянуть на ещё один прекрасный поединок?
Зрители активно поддержали своего господина.
— Даю вам десять минут на раздоспешивание, граф, — фыркнул Николас. — Я надеру вашу, простите, рыбацкую задницу, а потом заберу леди Лару на «Принципио»!
— Стесняюсь спросить, — нахмурился Виктор. — А мою жену вы спросили, а? Хочет ли она этого?
— Да какая разница, — махнул рукой герцог. — С помощью вашего поединка мы в один момент сможем решить все надоедливые формальности, связанные с твоей, граф, женитьбой на моей дочери и разводом с леди Берк. Предлагаю не терять драгоценное время даром — снимай свой панцирь и возвращайся как можно скорее. Оружие, кстати говоря, по правилам выбирает «осаждаемая» сторона, то есть ты, Джеймс.
Виктор согласно кивнул и направился раздоспешиваться в специально отведённое для этого место. Помощники, постоянно обсыпая его поздравлениями, стянули с него весь пропахший потом и грязью нагрудник, насквозь промокший шерстяной поддоспешник, и выдали его обыкновенную праздничную одежду. Виктор с огромным удовольствием надел облегающие штаны и рубаху, камзол и кафтан, плотный пояс с ножнами и рапирой в них и лакированные туфли. В последнюю очередь, тяжело вздохнув, он облачился в длинные фехтовальные перчатки, предварительно набив полость для большого пальца правой руки плотным комком ткани.
— Ну, я готов, — сказал Виктор, и, поблагодарив помощников, вернулся к трибунам.
За то время, пока его не было, всё немного изменилось. Теперь центральная перегородка на ристалище отсутствовала, а вместо неё из земли торчали небольшие жердочки для отсчитывания расстояния — для случая, если вдруг дуэль станет проводиться на огнестрельном или ином стрелковом оружии. Но Виктор решил, что победить в последнем пешем бою он сможет только одним способом: если вложит всю свою руническую силу в ударную руку и клинок, а в разум — уверенность и непоколебимость.
Герцог не стал возвращаться туда, откуда он рассматривал весь турнир. Вместо этого он, презрев все традиции и возмущения со стороны организаторов, уселся посреди оруженосцев неподалёку, и этот жест был положительно расценен народом как духовная близость правителя и его подданных. Николас Шарп в нетерпении ходил туда-сюда, а когда Виктор всё-таки прибыл, адмирал громко воскликнул:
— Вот и он — наш чемпион! А что ты можешь без коня и пики, герой?
— То же, что и ты, только могу это сделать с закрытыми глазами и в разы эффективнее, — ответил Виктор. — Я выбираю поединок на рапирах!
Герцог одобрительно кивнул, и адмиралу в тот же миг поднесли длинный тонкий клинок с красивейшей узорчатой гардой, инкрустированной ярко блестящими при солнечном свете драгоценными камнями. Такое оружие, сделанное на заказ, могло стоить целое состояние, и Виктор вдруг захотел в случае победы забрать эту рапиру себе. Но вдруг его сердце замерло: ведь побеждать-то ему и не нужно. Надо дать заносчивому и самовлюблённому адмиралу победить себя, и тогда он сможет забрать леди Берк, то есть Дашу, а Виктор тем временем закончит все свои дела с леди Оливией и её отцом. Конечно, глубоко в душе хотелось победить, отомстить этому выскочке за весь его слащавый интерес к Даше, но Виктор собрал всю волю в единый ком и принял верное решение: ради дела необходимо проиграть.
— Я тебя в порошок сотру, глупец, — разулыбался Николас, глядя оппоненту прямо в глаза. — Слышишь, Джеймс? В порошок!
— Не надорвись, щегол, — усмехнулся Виктор, гордо выпрямляя спину и становясь в одну из фехтовальных позиций.
В последний раз за этот турнир прозвучал гонг, и Шарп, не медля ни секунды, бросился в атаку. Сперва он бил коротко, но резко, потом размашисто и сильно, но каждый его удар оказывался с лёгкостью отражённым рапирой Виктора. Всякий раз натыкаясь на успешный блок, Николас всё свирепел и свирепел, совершал всё больше и больше ошибок, но продолжал свой самоубийственный гамбит и снова оставался с носом. Виктор, многократно увеличивая свою мощь рунами, несколько раз без труда оказывался за спиной противника и совершал унизительный для адмирала удар — пинок под зад. Толпа в эти моменты смеялась так, что закладывало уши, а Шарп, падая и со злостью в глазах поднимаясь, пыхтел и продолжал натиск. Казалось, что он не был искусным мечником и прославленным адмиралом; не понимая, почему простой эльдормен его побеждает, он с каждым мигом терял толику самообладания, а потому и от былого мастерства не оставалось ни следа.
— А-а-аргх! — завопил Николас, когда Виктор слегка оцарапал его щёку кончиком лезвия. Большая капля крови скатилась по скуле и стекла на парадный камзол, что вызвало очередною порцию слепой ярости и бессмысленных бесцельных атак.
С тяжёлым сердцем Виктор вспомнил, что ему необходимо проиграть. Но на этот раз не особо кручинясь по этому поводу, он решил устроить маленькое шоу, которое всё равно оставит его в плюсе. Виктор продолжал и продолжал отбивать град ударов Николаса, а во время последнего и самого мощного выпада специально пропустил клинок к себе, и тот каким-то чудом вспорол на кафтане графа Берка карман. Зрители прекрасно поняли, что это даже не ранение, но Виктор театрально закатил глаза, приложил ко лбу тыльную сторону ладони и рухнул на траву, роняя рядом свой клинок. А Шарп, ещё не понимая, что его одурачили, от радости чуть не прыгал — он поглядел на толпу, ожидая услышать в свой адрес волну одобрительных возгласов, и не сразу понял, почему над ним смеются и всячески обзывают его неудачником. А Виктор, тем временем, поднялся на ноги и низко поклонился трибунам, и вот тогда толпа разошлась в поддерживающем гомоне, и по налитым кровью глазам адмирала стало ясно, что он на пределе своей ярости. Кинуть спичку — и взорвётся, забрав с собой на тот свет всех, кто есть рядом.
— Ай-яй-яй, какой поединок, какой прекрасный бой! — появился рядом герцог. — Наш благородный сэр Шарп как всегда оказался на высоте, а чемпион турнира граф Берк унижен и раздавлен! Надеюсь, этот никому не интересный инцидент вскоре забудется, а мы пока приступим к тому, ради чего, собственно, все здесь собрались. Помолвка! Оливия, доченька моя, завтра же ты станешь графиней!
— А я забираю себе честно завоёванную у этого проходимся жену — леди Лару! — грозно заявил Николас, чем вызвал очередную порцию смеха. Униженный, он тем не менее лица не потерял. Гордо выпятив подбородок, он удалился прочь с ристалища, оставляя герцога наедине с новоиспечённым графом.
Герберт с добродушной улыбкой до ушей крепко пожал Виктору руку. А иномирец, вместо того, чтобы радоваться, вдруг ощутил очень недоброе предчувствие. Оглядевшись, он не увидел ничего, что могло предвещать беду, да только тревожный колокольчик, не собирающийся умолкать, всё звенел и звенел, плавно увеличиваясь до размеров церковных колоколов. Виктор взглянул на Дашу — та была в полном порядке, адмирал ещё не успел забрать её с собой. Перевёл взгляд в сторону леди Оливии — та тоже ни в чём не нуждалась. В последнюю очередь посмотрел на то место, где сидел Лагош — и его там не оказалось. Это нагнало на Виктора очередную порцию тревоги и беспричинного страха.
