— Ой, да ладно тебе, совесть у него. Если б не наша дерзость, то я бы так смиренно и ожидала своей участи. У меня ведь сроки заканчиваются, ты знаешь. Если в течение нескольких дней, точную цифру не могу назвать, я не исполню предначертание моей печати, то всё, каюк. Кранты. Баста. Адьос. Арриведерчи.
— Я понял тебя, не продолжай. Ладно, давай просто покинем замок. Местоположение герцогского склепа я знаю, но для этого нам надо сперва выбраться из города.
Даша всё продумала сама. Раскрыв нараспашку окно, она оглядела окрестности и угрюмо покачала головой: с десятого этажа слезть, не оступившись, казалось задачей непосильной даже для такой профессиональной скалолазки. К тому же, окно выходило прямо на главную аллею перед дворцом, где туда-сюда сновали десятки зорких и прекрасно обученных гвардейцев. А потому пришлось покидать помещение по обычному для нормального человека проходу — через дверь, после чего крепко-накрепко закрыв её на ключ с входной стороны.
Дальше шли самыми безлюдными коридорами. Несколько раз приходилось делать здоровенные крюки как в горизонтальной плоскости, так и маневрируя между этажами, порой перескакивая сразу по два-три пролёта. Но в итоге этот лабиринт всё же привёл беглецов на первый этаж — практически к главному залу, где всё ещё шло веселье, пилось вино и играла музыка. Иногда им навстречу попадались небольшие гуляющие компании, но без парика и бороды они не замечали в Викторе виновника сегодняшнего торжества, хотя присматривались пристально, старательно сощуривая взгляд. Но пока что всё обходилось без каких-либо заминок, и побег шёл гладко.
— Может, расскажешь, что с тобой произошло после того, как я тебя «проиграл» в поединке? — усмехнулся Виктор. — А то я до сих пор остаюсь в блаженном неведении.
— Да ничего особо интересного-то и не произошло. Шарп, конечно, кавалер неплохой, то и дело дарит дорогие подарки, кормит самыми изысканными блюдами и совершает якобы романтические поступки вроде прогулки под лунами или прочтения стихов. Но вскоре после нашего с тобой «развода» он заявил, что хочет забрать меня с собой в плавание, да там и пожениться. Причём он вроде как даже выбора не давал, а просто поставил перед фактом, мол, собирайся, через час мы отчаливаем. В общем, я взошла на борт и мы отправились в открытое море, и вскоре я сделала вид, что мне стало плохо. Ну, морская болезнь и всё такое. Он отвёл меня к судовому врачу, а сам вернулся в свою каюту. Врача мне пришлось вырубить, а затем бежать оттуда через… самую неприятную часть корабля.
— И что же это за часть?
— Через гальюн. Там, где туалет, понимаешь? На носу корабля.
Виктор сочувственно сморщился и решил, что Даша — настоящий герой.
— И что же, как скоро адмирал заметил твоё отсутствие? Или ты не в курсе?
— Да откуда ж мне знать-то? Думаю, что ещё часа три он смело полагал, что сейчас надо мной шаманит доктор, а потом он наткнулся в море на Рагнара, и ему стало не совсем до этого. Что случилось дальше — я понятия не имею.
Беглецам всё же пришлось пройти через главный зал. Приняв максимально расслабленный вид и взявшись за руки как пара, они аккуратно, стараясь не привлекать и толики внимания, проскользнули мимо сотен подвыпивших гостей, и с огромным облегчением вздохнули, когда в пределах видимости замаячила дверь центрального входа. Как ни странно, но конспирация в виде парика и накладных волос, ныне находящихся в покоях Оливии, сработали на отлично — без них Виктора никто не узнавал. Хотя оставалась большая вероятность того, что появятся представители церкви, знающие иномирца в его настоящее лицо, и тогда начнутся очень серьёзные проблемы. Но такая вероятность, по словам Даши, была крайне мала, так что Виктор постарался не нагружать себя скверными мыслями о возможном печальном будущем.
Друзья покинули дворец и с превеликим удовольствием вдохнули ночной прохладный воздух, подпитанный высоким уровнем озона, что говорило о недавно прошедшем в этих местах дожде. Да и затянувшие всё небо тучи явно указывали на этот факт. Несильный, но стабильный непрекращающийся ветер сперва освежал, а затем заставлял съёжиться и задрожать от холода. Виктор, вспомнив о правилах этикета, стянул с себя кафтан и накинул его на плечи спутницы.
Ни один стражник в их сторону даже не посмотрел, что не могло не радовать. Это означало, что Николас Шарп всё ещё не вернулся из плавания, и никто в столице до сих пор не знал о чудовищной махинации двоих иномирцев. Решив не испытывать судьбу, беглецы поспешили и прибавили шаг. Перед уходом заглянули в конюшню и забрали тех самых коней, на которых сюда прибыли. Скакуны оказались несколько сонными и ленивыми, ведь их плотно кормили и держали в тепле, а теперь какие-то люди заставляют их работать в такую скверную погоду, но пара ударов пятками по лошадиным бокам приводила конный «транспорт» в чувство и боевую готовность, отчего кони, хоть и недовольно фырча, но всё же бросались в стремительный галоп.
Улицы пустовали. Ещё бы, мало кто желал слоняться без дела под открытым небом дождливой холодной ночью, а потому движению никто не мешал. Даша, хоть и хорошо помнила дорогу, всё же пару раз сбивалась с пути и друзьям приходилось возвращаться. Побег из города со всеми заскоками не в те переулки занял почти полчаса. А когда друзья прибыли к восточным городским воротам, с небес обрушился сильный проливной дождь.
— Всё-таки хорошо, что не стали уходить канализацией, — сказала Даша. — В такие дни уровень воды поднимается там до полутора-двух метров, и идти вброд становится просто невозможно. Нас бы затопило — и поминай как звали. Нелепая смерть, наверное.
— Смерть есть смерть, — ответил Виктор. — Нелепой она станет для тех, кто о тебе потом узнает. Это всё равно, что разговаривать о «геройской» смерти, которая ничем не отличается от любой иной. Думается мне, что нелепо или геройски можно жить, и судить тебя будут именно по прожитой жизни, а смерть — это просто конец пути.
— А вдруг не конец? Я не говорю о Рае или чём-то подобном, я просто говорю, что ты не можешь знать, что будет потом. Ты в состоянии увидеть, что происходит с телом после смерти мозга, но само твоё сознание куда-то должно деваться, верно? Не испаряется же оно бесследно.
— Вот видишь, и ты тоже не можешь знать этого наверняка. Но…
Беседу прервал появившийся у ворот стражник. Укрываясь своим щитом как зонтом, он лениво подошёл к путникам, протяжно зевнул и спросил:
— Вы куда так поздно ночью собрались? Проход до рассвета закрыт!
— Уважаемый, нам очень надо выйти, — взмолилась Даша. — Личные дела не терпят отлагательств. Если вы не пропустите нас, то с нами может случиться страшная, смертельно страшная беда.
Страж пожал плечами:
— Ничем не могу вам помочь, господа хорошие. Мы тут на посту, знаете ли, люди честные и службу несём исправно, так что отправляйтесь-ка вы восвояси, да возвращайтесь ближе к утру.
Даша закатила глаза и бросила стражнику мешочек с монетами.
— Эй, за кого вы меня принимаете? За взяточника? — возмутился тот.
