— Как объяснить?
Я прохрипел, лязгая в бешенстве зубами:
— За препятствие… за нарушение условий Союзного Договора!.. Чей приоритет над местными законами неоспорим!.. Тащите отсюда эту мерзость!
Герцога потащили прочь, Альбрехт подбежал ко мне, проводил арестованного встревоженным взглядом.
— Господи… Я понимаю, но стоило ли в первый же день…
— Сейчас по всему королевству нечто подобное, — ответил я резко, — что жалеть эту тварь, что будет постоянно вставлять мне палки в колеса!.. К тому же надо показать наконец-то, кто правит бал!..
Подошел Норберт, послушал, посмотрел на уволакиваемого придворного.
— В какой-то мере, — пробормотал он, — это верно. Здесь слишком привыкли видеть королем Кейдана. И только Кейдана.
Альбрехт сказал нервно:
— Тогда можно иначе. Поставить его у позорного столба на городской площади и… выпороть!
Норберт подумал, кивнул.
— Вообще-то и мне этот вариант нравится больше. Казнь что, поговорят и забудут. А так на герцога будут показывать и говорить, что Ричард и таких порет, как простолюдинов.
Я сказал медленно, делая вид, что переубедили, а я не сам уже остыл:
— Хорошо, вы правы. Скажите, что приказ изменился. Но выпороть хорошенько. Не для вида, а так… чтобы кожа свисала такой красивой красной бахромой в ажурных дырочках. Пусть простой народ порадуется, что и герцогам достается, и восславит приход демократов.
Ящики унесли в левый флигель дворца, там подняли на второй этаж и сложили у стены, поставив усиленную охрану.
Норберт повел меня по комнатам, показывая с такой уверенностью, словно прожил здесь всю жизнь, вместе выбрали место для моих покоев, а я присмотрел, куда спрячу свои сокровища.
— Годится, — сказал я. — Не думаю, что задержусь здесь надолго. Но не делить же один кабинет с Кейданом?
Он скупо улыбнулся.
— Хотел бы я на такое посмотреть.
После его ухода я прошелся вдоль внешней стены, посмотрел во все окна, есть даже дверь на балкон, что весьма важно как для меня, так и для некого птеродактиля.
За спиной скрипнуло, я моментально обернулся. Из коридора шагнул рыцарь в скромном кафтане неброских цветов поверх кирасы со свежими насечками, стальной шлем на сгибе левой руки, церемонно преклонил колено, но не голову, продолжая смотреть в мое лицо очень серьезными глазами.
Я подошел, поднял его и обнял.
— С возвращением, сэр Жерар!
— Ваше Величество…
— Продолжим, — сказал я. — Нет, сперва восстановим, затем продолжим. И уже таких ошибок не наделаем. Это было бы глупо, верно?
Он кивнул.
— Конечно. Наделаем новых. Более масштабных. Все-таки король, не майордом.
Я широко улыбнулся.
— Приступайте, сэр Жерар!.. Кстати, там внизу уже барон Торрекс Эйц, налаживает охрану корпуса. Вы с ним и тогда дружили… И вообще, снимите эти ужасные доспехи. Мы отныне мирные люди.
— Насколько мирные? — спросил он.
— По обстоятельствам, — пояснил я.
— Моя рабочая комната, — сказал он, — будет, к сожалению, соседняя? С этой не связанная?
— Это недолго, — заверил я. — Есть идеи насчет отдельно стоящего дворца. А там уже укрепимся стационарно.
Он поклонился, уже привычно сдержанный и немногословный, отступил и вышел, ухитряясь ступать неслышно подкованными сапогами.
Глава 9
Никогда не думал, что моей опорой станут турнедцы или вестготцы, но сейчас, когда мои основные силы на севере, именно стальграф Филипп обеспечивает порядок в Геннегау, рейнграф Чарльз взял под контроль все дороги в Сен-Мари, а две трети своей армии отправил с графом Гатером фон Мергенгардом, которому поручена особая миссия.
Утром разведчик Норберта, который послал легкие отряды со всеми штурмовыми отрядами, вбежал в кабинет и сообщил, запыхавшись, что барон Лейнин-ген-Хайдесхайм захватил считавшуюся неприступной крепость Алых Мечей, оставил там гарнизон и быстрым маршем пошел дальше.
— Молодец Гатер, — пробормотал я. — На самое опасное, но и почетное задание послал племянника… А того точно за такой подвиг придется наградить.
Норберт вздохнул с облегчением.
— Ваша тактика работает, — сказал он со странным выражением. — Это не по-рыцарски, конечно, кто-то да осудит, никогда такого не было, чтобы благородные рыцари в виде нищих да трусливых погорельцев пробирались в крепости и замки противника…
— Главное, — возразил я, — результат! А насчет того, что никогда… Викинги, от которых все гордо ведут происхождение, и не так прикидывались.
— Неужели правда?
— Один из их вождей, — подтвердил я, — чтобы попасть в город, который не удавалось взять, даже прикинулся мертвым, чтобы занесли по ту сторону крепостных стен. Про троянского коня вообще молчу, в нем даже царь, как мышь, прятался и страшился дышать громко…
Дверь отворилась, появился сэр Жерар, такой же угрюмый с виду и молчаливый, как и в те старые добрые времена, с первого взгляда видно, насколько расчетлив в каждом жесте и слове. Такие люди обычно живут добротно, у них крепкий нравственный стержень и служат только правому делу, во всяком случае тому, кого считают правым.
Я покосился в его сторону, замер, не двигается, не желая меня отвлекать, если того не пожелаю.
— Сэр Жерар, — произнес я.
— Ваше Величество, — ответил он почтительно и вроде бы бесстрастно, однако я уловил, что это обращение ему нравится все же больше, чем предыдущие.
— Сэр Жерар, — сказал я, — давайте сократим эти церемонии, когда мы не на приеме. Никакого урона моего королевскому достоинству не будет, если вы с порога скажете, что там у вас в клюве.
Он доложил деревянным голосом:
— Ваше Величество, по вашему соизволению доставлены…
Я прервал:
— Доставлены или приглашены?
— Приглашены, — ответил он педантично, — и доставлены. Сэр Куно ждет в коридоре.
— В новом дворце заведем приемную, — пообещал я. — Зови.
Он сделал движение в сторону двери, но та распахнулась, через порог шагнул Куно Крумпфельд, все такой же высокий, чуть располневший, но в той же серой одежде и с полным отсутствием украшений.
Даже лицо все такое же серое, лишенное всякого выражения, глаза оловянные, однако с каждым шагом глаза оживают, а лицо теплеет, даже ротовая щель превратилась в счастливо улыбающийся рот.
— Куно, — сказал я нетерпеливо и жестом запретил ему преклонять колено, — мы в рабочей обстановке, так что давайте без церемоний. Вы в прежней должности, но теперь она называется иначе, полномочия и обязанности иные, и вообще будете заниматься совсем другими делами. Вы все поняли?
