Бедный Хэй. Глупо поддаваться на уговоры Саймона Уотерхауса.
– Поменять обратно? – Пруст сверлил Гиббса взглядом. – Ты вообще о чем? Что поменять? Куда обратно?
– Пароль, – объяснил Гиббс. – Чтоб залезть в почтовый ящик Эми, мне пришлось его поменять. Кто бы ни создал этот ящик, он попытался войти со старым паролем, и у него ничего не вышло.
– И он догадался, что ты его поменял? Откуда ему знать?
– Додумался. Я ведь до того отправил письмо на почтовый ящик Эми, так что он в курсе, что я знаю адрес. Он хочет, чтобы мы поняли, какой он умный. Посмотрите на новый адрес, он его создал всего через несколько минут после того, как я поменял пароль на старом: amybackfromspain@hotmail.com. Он пытается шутить.
– Или она, – сказал Кит Харбард. – Гиббс прав. Но думаю, это женщина.
– Вы не читали Оскара Уайльда, профессор? – поинтересовался Пруст.
– Он не настолько умен, – буркнул Селлерс. Судя по тону, он имел в виду Харбарда. Гиббс с трудом сдержал улыбку. – «Поменять обратно»… Как мы это сделаем? Мы же не знаем старого пароля.
– Он в курсе, – нетерпеливо возразил Гиббс. – Это угроза. Он знает, что дает нам невыполнимый приказ.
Харбард кивнул:
– Это часть игры. Она вроде бы дает вам шанс, но на самом деле это не так, поскольку вы не можете знать старый пароль. Или же она приглашает вас подумать, каким мог быть пароль. Возможно, это ее имя.
– А что, это мысль, – просиял Комботекра. – Спасибо, Кит. Я полез на «Хотмэйл».
– А пока ответьте на сообщение, – предложил Харбард. – Ей это польстит. Скажите ей, что не можете сообразить сами, что вам нужна ее помощь.
– Психологическая экспертиза вместе с социологической, – пробормотал Пруст. – Купи одну, получи вторую бесплатно. В отличие от вас, профессор, меня не интересуют психологические проблемы нашего злоумышленника. Скажите мне, как его зовут, скажите, где его найти, мне и этого хватит. Давайте сконцентрируемся на фактах. Мы опознали тела – это хорошее начало. Что дальше?
– Гарри Мартино и Анхель Оливар – наши главные приоритеты, – ответил Комботекра. – Никто в центральной больнице Калвер-Вэлли не помнит кардиохирурга по имени Анхель Оливар, и, судя по их записям, такой человек там никогда и не работал. Так что либо лгал Мартино – либо Оливары солгали ему.
– Мы продолжаем проверять, – сказал Селлерс. – Но похоже, в школе никто никакого Уильяма Маркса не знает. Нового бойфренда Корди О’Хара зовут Майлс Пэрри. Няня… – Он кивнул, снова передавая слово Комботекре.
– Да. Мы говорили с бывшей няней Эми Оливар. Номер в анонимном письме правильный, она не откликнулась раньше, потому что в данный момент отдыхает на Корсике, у нее медовый месяц. Вернется завтра вечером.
– Зато я узнал ее голос, – продолжил Селлерс, изо всех сил стараясь не показывать, что гордится своими достижениями.
– Ты ее трахал? – восхитился Гиббс. Прикрыв рот рукой, чтобы его не слышал никто, кроме Селлерса, он прошептал: – Ладно, детка, подмойся, такси приехало…
– Корсика? – переспросил Пруст. – Звучит вроде знакомо.
– Ее зовут Мишель Джонс, – пояснил Селлерс. – Я вспомнил голос, потому что говорил с ней после того, как мы нашли тела Джеральдин и Люси Бретерик. Она тогда уже была на Корсике – я с ней по телефону говорил. До замужества звалась Мишель Гринвуд.
– Няня Бретериков, – вспомнил Пруст. – Которая, стерва эгоистичная, видите ли, посмела уехать в отпуск с женихом в прошлом мае.
– Точно, – подтвердил Комботекра. – Иногда она сидела и с Эми Оливар. Вот вам и связь между двумя семьями.
– К сожалению, когда я говорил с Мишель, я еще не знал, что в больнице Калвер-Вэлли мы ничего не добьемся, так что про Анхеля Оливара не спрашивал, – продолжил Селлерс. – Я уже оставил ей сообщение.
– Что с банком, где работала миссис Оливар?
– Сегодня я туда еду, – ответил Комботекра. – Надеюсь узнать что-нибудь про этого Патрика.
– Про Уильяма Маркса тоже спроси, – напомнил Снеговик. – И про Анхеля Оливара. Почему нет? Давайте просто везде вываливать все известные нам имена, вдруг что-нибудь и всплывет.
Сам Пруст, естественно, не предполагал покидать свой кабинет. «Мы» вместо «вы» – так он представлял себе работу в команде.
– Сегодня утром я говорил с почтальоном Бретериков, – продолжал Комботекра. – Он видел кого-то в саду Корн-Милл-хаус прошлой весной, когда Бретерики были во Флориде. Джеральдин тогда предупредила его, что они уезжают. Он решил взглянуть на всякий случай, но, когда добрался до дальней части сада, там уже никого не было. Когда Бретерики вернулись, он рассказал об этом Джеральдин. Она выглядела озадаченной, но сказала, что, кто бы это ни был, вреда он не причинил. А вот дальше интересно. Я спросил, не заметил ли он еще чего-нибудь необычного во время отсутствия Бретериков. И почтальон вспомнил красную «альфа ромео», припаркованную перед воротами Корн-Милл-хаус. Сказал, что видел ее там трижды, пока Бретериков не было.
– Башковитый почтальон, – усмехнулся Гиббс. – Он не подумал, что машина и тот, кого он видел, могут быть связаны?
– Нет, – сказал Комботекра. – В тот день, когда он видел человека в саду, машины рядом не было.
– Может, наш парень просто решил прогуляться пешком?
– Не обязательно парень, – напомнил Харбард. – Не забывайте, улики указывают, что это женщина.
Гиббс сердито глянул на него. Да все уже поняли, что ты там считаешь! И какие, на хрен, улики? Гиббс был уверен, что тут орудовал мужик.
– Значит, Энкарна и Эми Оливар могли быть убиты, пока Бретерики отдыхали во Флориде, – заключил Пруст.
– Вернее, тела были закопаны, – поправил шефа Комботекра. – Мы не знаем, когда они были убиты, хотя это точно произошло после девятнадцатого мая прошлого года. Это последний день, когда Эми появилась в школе, а Энкарна – на работе. Причем ни девочка, ни ее мать не говорили об отъезде. Неожиданный переезд в Испанию стал сюрпризом для всех.
– Миссис Фитцджеральд, директора школы, проинформировали задним числом по электронной почте, – подхватил Селлерс. – Энкарна Оливар извинилась за неожиданный отъезд и приложила чек с оплатой за весь семестр.
– Когда Бретерики улетели во Флориду?
– В субботу, двадцать первого мая прошлого года, – ответил Прусту Комботекра.
– Ладно, сержант. Значит, Энкарна и Эми Оливар были убиты между вечером пятницы, девятнадцатого мая, и… воскресеньем, четвертым июня, когда Бретерики вернулись из Флориды. Если уж тебе обязательно быть таким точным.
– Марк Бретерик говорил правду, – сказал Комботекра. – Он провел две недели в Национальной лаборатории магнитных полей в Таллахасси. Думаю, мы должны отпустить его, предупредив, конечно, чтобы не исчезал и продолжал доказывать мне мою неправоту.
