– К-конечно, «да»! – От облегчения даже язык заплетается.
– Отлично, я так и знал!
– Тогда зачем портить сюрприз?
– Хватит уже сюрпризов. Если повезет, теперь их долго не будет.
Я распахиваю дверцу, заметив Чарли Зэйлер. Что-то не так: вид у нее чересчур сосредоточенный, да и зачем она спешит!
– Пожалуйста, зайдите внутрь, оба!
– Я не хочу его видеть! – пугаюсь я. – Эйдену не понравится...
– Лена Смита вы не увидите. Близко к нему не подойдете!
– Паспортов и водительских удостоверений у вас с собой, наверное, нет?
– У меня нет, – отвечаю я, а Сол качает головой.
– Тогда оставьте все в машине. Сумочку, бумажник и так далее...
– Но...
– Подождите, просто послушайте! Пока не выйдем из здания, вас зовут Том Саутуэлл и Джессика Уайтли. Вы оба приехали на собеседование – интересуетесь должностью учителя английского в учебном центре. Документы вы сдали утром, они у администрации, а сами отлучились на ланч.
Я собираюсь возразить, но стоящий рядом Сол послушно кивает и сосредоточенно бормочет: «Том Саутуэлл».
Когда подходим к застекленному пропускному пункту, пристроенному к высокому, опутанному колючей проволокой ограждению, Чарли громко и уверенно называет свое имя не только для охранника в форме, но и чтобы нас подбодрить.
– Удостоверение у вас, вот она я, – Чарли показывает на свое имя в списке. – Ой, вы только что на смену заступили? Простите!
– Ничего страшного! Вижу, сержант Шарлотта Зэйлер.
– Наши имена в списке тоже есть, – без запинки врет Сол. – Том Саутуэлл и Джессика Уайтли.
– Проходите! – говорит охранник, по очереди отпирает три замка на трех разных воротах и возвращается на свой пост.
– А куда мы идем? – спрашиваю я.
– Терпение, Рут! – шепчет Сол, и я окидываю его удивленным взглядом: сам же вроде сюрпризы не любит и тайны хранить не способен!
– В учебный центр, – отвечает Чарли.
– Не хочу я преподавать английский в тюрьме! В чем дело?
Чарли ведет нас широким коридором с зелеными стенами. Мне вспоминается другой коридор, по которому я ковыляла вслед за Чарли, когда приезжала к ней в управление. Кажется, с тех пор сто лет прошло! Как и коридор управления, тюремный украшают картины, только здесь они написаны заключенными. Некоторые просто великолепны! У одной Чарли останавливается. Я смотрю на картину и... замираю от ужаса.
– Мэри... – лепечу я. Такое ощущение, что она воскресла и материализовалась передо мной. Ее стиль ни с чьим не спутаешь! Картину по описаниям Эйдена я тоже узнаю.
– Мы были правы! – шепчет Чарли. – Простите, Рут! Понимаю, это шок, но вам следовало увидеть картину. Мы были правы, а мой босс ошибался. Мой экс-босс, – уточняет она.
– «Убийство Мэри Трелиз»... – бормочу я. – Значит, она все-таки ее скопировала. Но как... откуда...
– Она приезжала на свидание к Смиту, – поясняет Чарли. – По дороге сюда мне пришло в голову, что она могла его навестить. Она же всеми возможными способами к Эйдену подбиралась.
– То есть... Вы спросили у Лена Смита?
– Нет, я Смита даже не видела. С ним Эйден и Сэм. Я попросила в администрации список посетителей Смита. В нем значится некая Мэри Хиткот. Хиткот – один из колледжей Виллерса, я проверила. Местные надзиратели вспомнили, как расстроило Смита то свидание. В Лонг-Лейтоне его больше никто не навещал, и все подумали, что старик обрадуется, а получилось наоборот. Мэри Хиткот привезла два подарка, и Смит умолял надзирателей выбросить их, спалить, что угодно! Первым подарком была эта картина, а вторым – книга.
– «Лед на солнце», – шепчу я.
– Верно, – кивает Чарли. – Сейчас она в местной библиотеке.
– Она не подписана, – вглядываясь в картину, говорю я.
Эйден мне о ней рассказал, но видеть своими глазами – совершенно другое дело. Передо мной спальня, темная, свет лишь сквозь шторы просачивается. Уже перевалило за полночь, но до рассвета еще далеко. В постели трое. Толстый спящий мужчина в мокрой от пота майке повернулся на бок и пускает слюни на несвежую подушку. В середине постели обнаженная женщина – глаза широко распахнуты, на шее проступили синяки. Если не знать, что она мертва, то и не догадаешься! С другой от нее стороны парень, почти мальчишка, в шортах и футболке. Он обхватил руками колени и плачет. Эйден! Настроение передано мастерски, уверена, именно так он выглядел в тот момент.
– Эйдену нужно это увидеть, – говорю я. – Может он использовать картину как доказательство, если... если отчим...
– Это не понадобится, – возражает Чарли. – Смит сделает так, как скажет Эйден. Все будет в порядке, вот увидите!
– Вот увидите, – эхом повторяет Сол, сжимая мою руку.
– Хотя она дала ей не то название...
– Что значит «не то»? – Я внимательно смотрю на картину, но ничего не вижу.
– Почему не «Убийство Мэри Трелиз»? – недоумевает Чарли. – Уж решимости ей было не занимать, почему же она назвала картину иначе?
– А как она ее назвала?
Чарли осторожно приподнимает картину и поворачивает тыльной стороной, чтобы мы с Солом увидели название. Почерк Мэри... Слезы застилают глаза, когда я читаю одно-единственное слово, не имеющее значения для Чарли и Сола, но до боли понятное мне.
