Когда дым рассеялся, то ни один из двухсот миллионов жителей Индонезии не выражал больше коммунистических взглядов (которые из соображений безопасности приравняли к уголовному преступлению). Миссия выполнена — и президент Сухарто пригласил США и остальной Запад участвовать в дележе богатств Индонезии. Это, в свою очередь, привело в движение другие шестеренки, и народ стал жить лучше, а лучше всех — президент Сухарто, разбогатевший почти бесконечно. Неплохой результат для солдата, начавшего военную карьеру с контрабанды сахара.
Аманда Эйнштейн решила, что быть губернатором в таких условиях уже не так приятно. Около восьмидесяти тысяч балийцев погибли в результате усилий правительства Джакарты заставить граждан мыслить правильно.
Герберт под шумок вышел на пенсию, и о том же стала подумывать Аманда, хотя ей еще не исполнилось и сорока трех лет. Теперь у семьи была и земля, и отели, а целая куча долларов, ставшая основой семейного благосостояния, выросла в целую кучу раз. Можно уже и в отставку — но вот только чем тогда заняться?
— А как насчет работы послом Индонезии в Париже? — Сухарто сразу перешел к делу, едва позвонив и представившись.
В свое время решительность, с которой Аманда Эйнштейн запретила на Бали местную компартию, обратила на губернатора внимание Сухарто. Да и баланс в соотношении мужчин и женщин на высших должностях в посольствах не повредит (если Аманда согласится, то данное соотношение станет уже 24:1).
— В Париже? — ответила Аманда Эйнштейн. — А это где?
~~~
Поначалу Аллан решил, что извержение вулкана в 1963 году — это знак свыше: мол, пора трогаться с места. Но когда из рассеившихся клубов вулканического дыма снова выглянуло солнце, то все снова сделалось как было прежде (не считая того, что на улицах почему-то шла гражданская война). А уж если даже Провидение не определилось со своими сигналами, то тут уж будь что будет. И Аллан просидел в своем шезлонге еще несколько лет.
Что он в конце концов собрал чемоданы и отправился в дорогу — заслуга Герберта. Однажды Герберт сообщил, что они с Амандой уезжают в Париж и если Аллан хочет ехать с ними, то Герберт выправит другу фальшивый индонезийский паспорт взамен фальшивого и просроченного британского, которым Аллан пользовался до сих пор. Кстати, ведь новому послу полагается обновить персонал посольства. Нет, никто, конечно, не собирается заставлять Аллана там работать, это чистая проформа для французов, которые очень придираются ко всем, кого пускают в страну.
И Аллан предложение принял. Он уже и так наотдыхался дальше некуда. Да и Париж вроде бы спокойный и стабильный уголок, никаких тебе массовых беспорядков вроде тех, что в последние годы происходили на Бали повсеместно — даже возле отеля, где жил Аллан.
Отъезд состоялся две недели спустя. Аманда заступала на свой пост 1 мая.
Год на дворе был 1968-й.
Глава 21
Четверг, 26 мая 2005 года
Пер-Гуннар Ердин решил рано не вставать и отоспаться как следует в то самое утро, когда комиссар Аронсон свернул в Клоккарегорд и, к своему изумлению, обнаружил Аллана Эммануэля Карлсона, сидящего на садовых качелях посреди открытой террасы.
Бенни, Прекрасная и Бастер в этот момент занимались устройством водоснабжения в новом Сонином стойле. Юлиус отрастил бороду и по этой причине получил общее разрешение съездить вместе с Буссе в Фальчёпинг за провизией. Аллан задремал и проснулся не раньше, чем комиссар сам обратил его внимание на свое присутствие.
— Вы, полагаю, Аллан Карлсон? — сказал комиссар Аронсон.
Аллан открыл глаза и сообщил, что полагает точно так же. Зато не имеет ни малейшего понятия о том, с кем разговаривает. Не мог бы незнакомец внести некоторую ясность в этот вопрос?
Комиссар с готовностью пошел навстречу этой просьбе. Фамилия его Аронсон, он комиссар криминальной полиции и уже не первый день ищет господина Карлсона, и теперь господин Карлсон арестован по подозрению в убийстве. Друзья господина Карлсона, господа Юнсон и Юнгберг, а также фру Бьёрклунд тоже, кстати, арестованы. Не знает ли случайно господин Карлсон, где они находятся?
Аллан тянул с ответом: ему как-никак надо собраться с мыслями, он вообще только что проснулся и все такое — комиссар, надо надеяться, и сам это понимает? Не станешь ведь ябедничать на своих друзей вот так, за здорово живешь, даже не обдумав все как следует, — комиссару так не кажется?
Комиссар отвечал, что не имеет права дать господину Карлсону иной совет, кроме как чистосердечно рассказать все, что тот знает. Впрочем, комиссар особо не спешит.
Аллан заметил, что это хорошо, и предложил комиссару присесть на качели, пока Аллан сварит ему кофе на кухне.
— Господин комиссар пьет кофе с молоком? С сахаром?
Комиссар Аронсон был не из тех, кто позволяет схваченным делинквентам разгуливать, где тем захочется, хоть даже и в смежной кухне. Но в данном экземпляре было что-то, внушающее доверие. К тому же с качелей было прекрасно видно и кухню, и то, чем там Карлсон занимается. Так что Аронсон принял предложение Аллана.
— С молоком, пожалуйста. И без сахара, — сказал он и уселся на качели.
Задержанный Аллан возился на кухне («А венскую булочку не желаете?»), а комиссар Аронсон сидел на качелях и поглядывал на него. И поражался — это же надо было напороться прямиком на столетнего Карлсона! Разумеется, Аронсон еще издали увидел одинокую фигуру — пожилого мужчину на террасе, но подумал, что это, наверное, отец Бу Юнгберга и что отец наверняка проводит Аронсона к сыну, а тот заверит комиссара, что разыскиваемых лиц тут и близко нет и что вся поездка в Вестеръётланд была напрасной.
Но когда Аронсон подошел поближе, то понял: старик на качелях — это Аллан Карлсон собственной персоной. Выстрел наугад угодил точно в цель!
В отношении Аллана Аронсон действовал спокойно и профессионально, если это профессионально — отпустить тройного убийцу на кухню варить кофе, — но внутренне ощущал себя последним любителем.
Столетний Аллан Карлсон особенно опасным не выглядел, — но что станет Аронсон делать, когда появятся трое остальных в компании с Бу Юнгбергом, которого, между прочим, тоже надо брать — за укрывательство преступников?
— Комиссар сказал — с молоком и без сахара? — крикнул Аллан из кухни. — В моем возрасте память уже подводит!
Аронсон повторил свое пожелание насчет молока и вытащил телефон, чтобы позвонить коллегам в Фальчёпинг и вызвать подкрепление. Две машины, на всяких случай.
Но телефон опередил комиссара. Он зазвонил раньше, чем комиссар успел набрать номер. Аронсон, разумеется, ответил.
Это был прокурор Ранелид — и он располагал сенсационной информацией.
Глава 22
Среда, 25 мая — четверг, 26 мая 2005 года
Египетский матрос, подаривший останки Бенгта Болта Бюлунда рыбам Красного моря, наконец оказался в Джибути — в трехдневном увольнении.
