— Хорошо, я попробую, у меня осталось четыре малых меры флуда, а поблизости я видел синие цветы, так что можно накопать корней…
— Так, стоп, — остановил я поток абсолютно ничего не значащих для меня слов. — Чуть позже к тебе придут бойцы, которые лучше всех бросают камни. Бери их в помощь и постарайся объяснить правила безопасности в процессе бросания твоей дряни.
— Ладно, сделаю, — вздохнул профессор.
Причина вздохов была очевидна, так что необходимо подсластить ему пилюлю.
— Руг, мне прекрасно известно, как много ты делаешь и сколько усилий для этого тратишь. И поверь, я очень благодарен и судьбе, и твоему любимому святому Герберту за то, что у меня есть такой друг и соратник.
Руг смущенно заулыбался, но быстро стер с лица довольную улыбку и нахмурился:
— Иди уже, ценитель. И поспи хоть немного, а то всю ночь мозгами скрипел.
Ведь это так просто — хоть иногда похвали человека, покажи ему, как он тебе дорог, и этот человек никогда не предаст, он готов будет свернуть горы ради тебя. Тогда почему же люди не пользуются таким простым средством мотивации, предпочитая манипулировать и доминировать?
Совет профессора был очень дельным, потому что после бессонной ночи и мысленных нагрузок мозг начинал сбоить. Поэтому я, недолго думая, направился в разбитый возле мельницы лагерь, нашел чью-то подстилку и уснул прямо в броне.
Несколько часов сна вернули мне адекватное восприятие мира. Солнце уже перевалило через зенит и начало падение к горизонту.
В лагере кипела жизнь, и шли напряженные тренировки. Мороф успел заметить мое пробуждение и тихо свистнул. По его команде началось показательное выступление.
В центре большой поляны замерли пять «ящеров», явно изображавших противника. Барсук даже выдал «дикий» рев — видно, ему была отведена роль монстра.
Атака началась по команде в виде тихого курлыканья. На поляну выскочили два отдельных десятка бойцов. Лучники тут же обсыпали условного врага стрелами без наконечников, а когда три «монстра» подбежали ближе, в них полетели сначала камни, а затем практически вплотную «выстрелили» арбалетчики, попросту щелкнув пустыми арбалетами. Оставшиеся на своих позициях «маг» и «лучник» получили несколько стрел от подобравшихся сзади снайперов. Бойцы отработали хорошо, даже не пришлось ничего поправлять. С другой стороны, казаки и «медведи» лучше меня знали, как охотиться на опасную дичь.
Все хорошо, вот только слишком уж наигранно смотрелась эта постановка, и реальность наверняка с легкостью поломает настолько хлипкую конструкцию боя — ведь они еще не видели дари вживую, а это зрелище не для слабонервных. Также мне не понравились метатели колб. Ими оказались мальчишки, взятые нами из цитадели и уже успевшие обзавестись позывными: Глеф стал Ежом, а его друг — Кротом. Третьим в их компанию Мороф отрядил совсем молодого лесовика.
Сначала мелькнула мысль заменить «гранатометчиков», но, как ни странно, от этого меня отговорил Руг. Во-первых, пацаны действительно лучше всех в отряде бросались камнями, а во-вторых, они идеально подошли для работы с опасными веществами. С одной стороны, это странно, а с другой — вполне закономерно. На поверку оказалось, что одна половина взрослых бойцов боится брать в руки то, в чем они подозревали магию, а вторая половина — напротив, относилась к колбам с опасным содержанием слишком небрежно. Пацаны, в свою очередь, смогли сочетать мальчишеское лихачество с детским страхом, который на них нагнали рассказы профессора о возможных последствиях.
Делать нечего — менять расклады было уже поздно.
Погоняв бойцов еще пару часов, я отправил их спать — благо стараниями Морофа все поголовно выбились из сил и уснули моментально.
Мне же спать не хотелось, поэтому я сделал то, о чем мечтал почти сутки: снял броню и залез в небольшую заводь ручейка, который когда-то вращал жернова мельницы.
Вода в заводи была не особо свежей, но зато не такой холодной, как в главном течении, и я, расслабившись в своеобразной «ванной», слега задремал. Разбудил меня треск сухой ветки.
Попытка перейти в оборону показала, насколько я далек от состояния нормального бойца по меркам этого мира — мало того что броня висела на ветках дерева, даже до клинков мне удалось бы добраться далеко не сразу.
К счастью, опасности не было, хотя как посмотреть. Из-за куста к ручью вышла Яна — инстинктивно я воспринимал эту девушку как свою старую знакомую.
— Не помешаю? — спросила псевдохтарка по-русски, присаживаясь на траву.
— Как тебе сказать, — с наигранным спокойствием ответил я, возвращаясь в лежачее положение. — Если бы ты была Яной, я бы пригласил тебя поплескаться вместе, а так мне в голову лезут правила приличия нашего с тобой мира.
— Да уж, я помню, как вы развлекались в купальне, — фыркнула девушка, едва сдерживая смех. Ничего удивительного в ее словах не было, ведь сейчас память у Тани и Яны была одна на двоих. — Кстати, мне тоже хочется помыться.
— Да не вопрос, — ответил я и, сдерживая позывы к тому, чтобы прикрыться, выбрался из заводи.
— Какой-то ты нерешительный, — с непонятными интонациями сказала девушка и начала расстегивать рубашку.
— Извини, дорогая, пока каждый не получит по отдельному телу в полное пользование, мы не будем делать того, о чем можем пожалеть в дальнейшем.
— А ты уверен, что Яне это не понравится? — ответила девушка с легким раздражением.
— Я уверен, ее точно взбесит, что кто-то принимал решения за нее. — Увидев состояние землянки, я добавил: — Таня, давай отложим выяснение отношений и взаимного статуса до того момента, когда решим наши общие проблемы, а уже после этого будем или ссориться, или мириться.
— Хорошо, — согласилась девушка, наконец-то выпуская наружу свой страх. Она даже застегнула рубашку, но, переборов себя, быстро разделась и с блаженным вздохом погрузилась в воду.
Я же не стал наблюдать за этим, без сомнения соблазнительным действом, а вернулся на мельницу.
Поведение попавшей в сложную ситуацию девушки было вполне объяснимо. Не скажу, что абсолютно все женщины, но большинство из них в момент опасности стараются привязать к себе мужчину-защитника и делают это самым надежным способом — страстью в лучшем случае или просто сексом в худшем. В идеале подошла бы любовь — тогда защита и забота обеспечены до конца жизни. Но любовь — это не такси и даже не джинн, так что вызвать ее по желанию очень и очень сложно. Чаще всего это чувство приходит, как поется в песне: «Когда ее совсем не ждешь».
Местное слегка синеватое солнце уползло за горизонт, а затем пришла полуночная пора, а значит, время отправляться в путь. Лагерь собирался быстро, оглашая окрестности лишь лошадиным фырканьем. Люди же готовились к маршу молча, если не считать тихого позвякивания металла брони и кольчуг. Глядя на копошащихся под луной бойцов, я понимал, что мне очень повезло и с людьми, и с трофеями. Люди обеспечат защиту своему господину, а качественная броня спасет жизнь моим защитникам. Я не говорю о «чешуе» — это вообще сказочное везение, вызывавшее постоянное ожидание ответного подвоха от затейницы-судьбы. Нам очень повезло и с последним оружейным караваном. Сейчас почти пять десятков бойцов Морофа были защищены и вооружены немного разномастно, но добротно. Впрочем, по-другому и быть не могло — новая тактика накладывала на бойцов различные обязанности и соответственно навязывала разный подход к экипировке.
