И откуда узнали, что я пришел? Впрочем, наверняка на входе отмечали всех прибывших и заранее известили старейшин, кто есть, а кого по разным причинам нет.
– Прошу вас, лейтенант, пройдите ко мне.
Я прошел в центр зала и взял из рук доброжелательно улыбающегося дедка коробочку. В тот же миг рядом со мной буквально материализовались две знакомые фигуры – Даркоф и Скорсилли.
– Га-ар!! Ты жив!
– Какой же ты молодец!! Как тебе удалось!!
– Я верил, что ты обязательно выкрутишься.
Оба офицера буквально сияли счастьем, а Скорсилли еще и немалым облегчением. Словно огромная скала свалилась с его плеч. Они были искренне рады тому, что я жив, что я здесь, что я на первый взгляд цел. Задушить себя в объятиях я не дал, да и Лю подоспела на помощь.
– Прошу вас прекратить! Он ранен и нуждается в госпитализации, а вы его прямо сейчас задавите!
– Расскажешь потом, как все было… – Оба офицера переглянулись и направились к своим местам.
Почему-то сидели они в разных концах зала, хотя вроде были хорошими друзьями… И эти взгляды… Казалось, Скорсилли просил его простить, а Даркоф простил, но сели все равно врозь.
– Скажите что-нибудь, лейтенант, – вывел меня из задумчивости голос старейшины.
– Я скажу… – в этот момент мне на секунду стало жутко, словно таракану, которому предстоит через мгновение выйти из уютного и привычного мрака на яркий свет, заранее зная о множестве тапок, нацеленных на его маленькую, совсем не кусачую и совершенно не бронированную личность. Вот и настал мой… к-хм звездный час. – Я скажу! Хочу поблагодарить народ княжества за высокую оценку моих скромных заслуг, но… – я вложил коробочку обратно в руку старейшине и тот, будучи в глубоком недоумении, машинально ее взял, – принять награду не могу. Я – Гаррад зи Сонтез князь Бахрийский – считаю, что правитель государства не вправе принимать награды от подданных. Это все равно что награждать самого себя.
Я развернулся и направился к креслу-артефакту, сделанному в стародавние времена моей предусмотрительной прабабкой-княгиней. В зале мертвая тишина. Все смотрят на меня с огромным удивлением… Нет, не все. Есть те, кто явно ожидал чего-то подобного. В первую очередь – это Даркоф и Скорсилли.
В полной тишине я сажусь на кресло, откидываюсь на спинку и замираю в ожидании. Много лет прошло, кто знает, может, во мне уже слишком мало крови той самой княгини, чтобы однозначно признать меня ее потомком. Если так, то кресло просто выкинет меня ударом под зад прямо в объятия стражи. И пойду я, лишенный всех прав и наград, либо на каторгу, либо в штрафные роты на фронт. Бить гоблинов или орков. Или они меня будут бить – это уж как получится.
Своим зрением я вижу мешанину аур присутствующих, где в основном преобладают структуры удивления, кое-где – надежды, а у некоторых злорадное предвкушение. Натура у представителей всех рас во многом схожа. В частности, многих особей привлекает зрелище чьего-либо падения. И часто не важно, кого – канатоходца с высоты или вельможи с вершины карьерной лестницы. Последнее любят наблюдать очень многие, поскольку мало кто верит в высокие моральные принципы и нежные душевные качества властей предержащих. Вот и сейчас часть присутствующих в зале персон просто нестерпимо жаждет увидеть, как «героя войны и магии» кресло чувствительным ударом выпнет и распластает на полу. Ах, как же сладко ждать этот миг возвышения в собственных глазах собственной персоны за счет падения кого-то другого!
В то же время я отчетливо вижу в зале фигуры, ауры которых закрыты от наблюдения. Это явно жрецы, и присутствуют они на данном мероприятии неспроста. Фигуры распределены равномерно по всему пространству зала, одеты разнообразно: кто лакеем, кто охранником, кто младшим помощником старшего писца, коему доверено носить за очень важным государственным лицом ларчик с грамотами о его заслугах, дабы лицо в некий момент разговора с другим не менее важным лицом непринужденно могло достать какую-нибудь бумажку и громогласно напомнить о своих заслугах, дабы все могли оценить и проникнуться.
Понимаю. Учитель, скорее всего, дал команду наблюдать за всеми присутствующими в момент объявления меня Верховным жрецом Храма Силы, чтобы потом, вместе с мастерами, проанализировать сведения, добытые наблюдателями, и в кратчайшие сроки применить заранее разработанные меры против недовольных.
Тишина сменяется сначала шепотом, затем легким гулом голосов. Артефакт работает долго, сверяя параметры. Что ж делать – древняя работа и параметров очень много.
И вдруг, когда большинство уже уверилось в том, что знаменитый Белый дракон немножко подвинулся разумом, явно ударившись головой обо что-то твердое при выполнении последнего задания, центральная люстра засветилась, засверкала хрустальными подвесками, и в центре пространства проявилась иллюзия головы прекрасной эльфийки. Она мелодичным голосом произнесла всего несколько слов и исчезла, но после этих слов все сомнения развеялись предутренним туманом. Она сказала:
– Я приветствую своего прямого потомка и подтверждаю твое право на трон. Старейшина, хранитель моего наследия, передаст тебе мое завещание. Правь мудро и преумножай мощь княжества. Не посрами память твоих славных предков. Прощай!
Я с огромным облегчением вздохнул и, поерзав, поудобнее примостился на кресле. Мир снова заиграл для меня волшебными красками.
Сияние большой люстры, буря эмоций и восторгов. Даже те, кто явно был настроен против явления князя народу, не смогли удержаться. Как бы то ни было, а каждый с детства ЖДАЛ. Ждал, что придет князь, потомок истинных князей, и наступит золотой век. Все беды и несчастья списывались как раз на то, что князя нет, а вот если бы он был, такого не произошло бы никогда. ОН не допустил бы. Ни за что!
И самый матерый прагматик не способен полностью вытравить из своей души детскую мечту. Ожидание и надежду на чудо.
Ну вот наконец-то я могу с полной уверенностью сказать самому себе, что клятва моя выполнена. Даже слишком. В самых смелых своих мечтах я не доходил до того, чтобы стать князем столь обширной державы. Фактически империи. Теперь я уже сильно сомневался: стоит ли зачищать проклятый лес? Хотя в настоящий момент даже моего личного состояния хватит, чтобы это организовать. Здесь, на Этой стороне, за мои разработки капали хорошие проценты с продаж, накапав в очень приличную сумму – где-то под миллион золотом. И на Той стороне мой личный счет продолжал пополняться быстрыми темпами. Деньги есть, но и земель, требующих моего, княжеского внимания, помимо проклятых лесов стало гораздо больше.
Я улыбнулся про себя. Есть у меня планы, как жить дальше. Есть. И управление княжеством в моих планах стоит на самом последнем месте. Я знаю, на кого взвалю эту рутину. Моя матушка в свое время показывала чудеса изворотливости и трезвого расчета, занимаясь управлением огрызком княжества, пока отец был целиком занят своими «игрушками». Мы никогда не впали бы в нищету, если бы не взрыв лаборатории и долги отца, а для того, чтобы снова подняться, нужен какой-никакой, а начальный капитал. И где его взять? Кто даст? Никто и не дал.
