Приписал еще несколько ничего не значащих строк и запечатал конверт.
Предательство? Ни в коем разе! Стригант чувствовал себя чуть ли не героем. Получается, он сам вызвал противника на суд бога, раз у государя, прости Френом за эти мысли, духу не хватает. Символ есть символ, живой или мертвый – роли не играет, но уж если живой, то он должен быть на месте. А там как бог выведет, кто кого.
Обижался посланник на царя за жизнь в этом Аргольте, только не ледяном, а испепеляющем из-за жары, а еще больше – за «выжимание» согласия в это ненужное посольство. Доходило до завуалированных угроз. Ну и, самое главное, не верил, точнее, не хотел верить в то, что Рус – этруск. Он посвящен Гее, а не Френому. Но теперь пусть Эрлан разбирается в этих «пробелах воспитания» якобы принца. Стригант не сомневался в способностях своего старого товарища, как не сомневался в выходе Руса из темницы сразу после свадьбы наследника. А вот в долгой жизни «принца» после освобождения уверен не был.
Они с Эрланом переписывались просто для души и тренировки пера, соревнуясь в изысканности и словоблудии. Письма всегда получались увесистые. Регулярно оставляли друг другу адреса, регулярно же звали друг друга в гости и не виделись двадцать лет. Другие члены их партий не знали об этом увлечении.
Борис, дважды прочитав сообщение агента из ордена Текущих, устало откинулся на спинку кресла.
«Вот и все… нашлась пропажа и… Гелиос, не дай свершиться убийству! Я так долго искал этруска… нашел и походя узнал имя влиятельного сообщника самого Кагана. Почему не радуюсь?» Мысли текли вяло.
Помощник одного из секретарей ордена проболтался своему приятелю, слуге со склада учебных пособий, о любопытном случае. Пришло письмо из Эндогорского ордена, и он понес его самому стандору. Тот буквально из рук выхватил. Где это видано! При нем вскрыл пакет («Пергамент двумя пальцами порвал, во силища!»), прочитал и выдал сквозь зубы: «Тир! Борковский выкидыш!» Только после этого вспомнил о помощнике и отпустил из кабинета. Но это еще не все!
«Вечером случайно натыкаюсь на… Что бы ты думал? Неправильно! На подписанное генералом заявление господина стандора об отпуске по личным делам. Я сразу сложил дважды два. Помнишь, ходили слухи о любовнике его жены? Вот идиот, на кого позарился! Теперь ему несдобровать, точно тебе говорю…»
Агенту наводящими вопросами за кувшином вина удалось прояснить еще кое-что.
«Не, я сначала думал: эндогорцы ответ на запрос прислали. Давно уже ученик пропал, по всем орденам отправляли запросы, им – последним. Но стал бы он так о каком-то ученике кипятиться? Вот и я думаю, не стал бы… Слушай, у меня жена к теще уехала, пойдем в дом терпимости, а?..»
Главный Следящий умел складывать дважды два не хуже помощника секретаря. Если Карпос потерял терпение, заторопился, значит, его деньги пропали. Томила не одинока в своих махинациях. Давно вокруг Кагана, «ночного князя» Месхитополя, крутился неуловимый сильный Текущий, но кто бы мог подумать на самого стандора? Маг уровня высокого бакалавра. Наверняка прихватил кого-нибудь из опытных «волков». Андрею, Русу и Леону не устоять. Хотя…
У Бориса ни с того ни с сего поднялось настроение.
Ребята действуют с выдумкой. Андрей не так прост, не говоря уже о Русе, о возможностях которого Следящий и гадать не хотел. Рабский ошейник снял, полноценное привидение бакалавра-Текущего угомонил. А как следы меняют? Мечта магистров!
«Нет, господин Карпос, я ставлю против тебя. Гелион, помоги мальчишкам! И, нет худа без добра, теперь я знаю, где вы есть. Тир – княжество маленькое, найду».
На этой оптимистичной ноте распрощался с мимолетной хандрой и приступил к делу…
Прибыв на землю сарматов, Гелиния, теперь Гелингин, взяла командование в свои руки. Рус не возражал.
– Грация, прошу тебя, – обратилась она сразу, как только «зыбучая яма» выбросила весь личный состав, – о телохранителях ни слова. Мы отбивались от стражи, там они и полегли, защищая меня. Это очень важно, – прервала вопрос одурманенной падением-взлетом девушки. – Андрея отнесут Целителям, я попрошу, чтобы тебя тоже пустили, – развеяла и это опасение плохо соображающей Грации.
– Что? Какие телохранители? – рассеянно спросил Рус, проводя мысленный анализ своих действий. Расслабился в относительной безопасности.
Они все еще сидели на поле Звездных троп, и дежурный маг, подав знак командиру смены, приближался к ним в одиночку нарочито медленно. Судя по виду, Гелингин с… товарищами в бегах, и он давал беглецам отдышаться. Далеко шли по «тропе», долго. Даже привыкшему человеку тяжело без «воздуха».
«Но какая необычная «тропа»! Новая разработка Хранящих? Или, наоборот, старый амулет? – думал маг. Он сам относился к Пылающим. Их да Текущих, как самых «боевых», ставили дежурными на «тропу». – Скорее, амулет, Сила колебалась несоразмерно мало».
– Господин дежурный маг, – Гелингин, не вставая, обратилась к подошедшему Пылающему, – распорядись немедленно доставить Целителям раненого, и чтобы его жена находилась рядом. – В ее голосе прорезались надменные нотки, а Грация – о ужас! – в своем нынешнем состоянии не обратила внимания на «жену». Ее впервые назначили на эту высокую должность. Поняла бы – загордилась. Или усмотрела бы насмешку и обиделась. В зависимости от настроения.
Маг кивнул и обернулся к командиру:
– Раненому нужна срочная помощь Целителей!
Офицер что-то крикнул, и из-за частокола сразу выбежали безоружные стражники. А Пылающий тем временем обратился к «гостям»:
– Господа, прошу сдать оружие. Не переживайте, вернем все в целости.
Рус, тяжело вздохнув, снял перевязь. Не успел почувствовать привычную тяжесть, и опять расставание. Соскучился по «близнецам». За оружием «гостей» подошли два стражника, и только после этого атмосфера разрядилась. Оказывается, целый статер в воздухе витало напряжение.
Утром в шатре приемов состоялась встреча отца и дочери. Нет, увиделись они еще ночью. Вождю не посмели не сообщить о прибытии младшей дочери. Он, хмурясь, прошел в ее временный шатер. Гелингин хотела броситься отцу на шею, но осеклась, увидев его раздраженный взгляд, где только в самой глубине тлели тревога и беспокойство, а еще глубже – любовь. Но она не вглядывалась в глубину, она гордо выпрямилась и произнесла:
– Здравствуй, отец.
– Здравствуй, дочь. Добро пожаловать в родной дом, – не удержался от сарказма.
– Спасибо, что не убил моих друзей, отец. – Дочь не уступала.
– Я не такой живодер, как ты думаешь. Нагулялась?
– Я устала, отец, поговорим завтра.
На том и разошлись. Двое телохранителей мелькнули за вождем беззвучной тенью, навеяв неприятные воспоминания. Даже не воспоминания, слишком мало времени прошло. Заставили девушку вновь испытать боль предательства.
«А ведь это ты их мне прислал, отец… – Дикая мысль всплывала в который раз, но только здесь, в родном доме, девушка осознала весь ужас ситуации. – Зачем я сюда пришла?! Это все Рус…»
