– А кто решает, что запрещено, а что нет?
– Это еще одна.
– Ладно, – вздохнул я. – Надеюсь, что смогу
пройти это расстояние. Если нет, вы об этом очень скоро узнаете.
– Вот и хорошо, – сказал Чарв, когда я поднялся на
ноги.
На сей раз я почувствовал себя несколько увереннее –
наверное, это было заметно. Он кивнул, повернулся и направился вперед скачками,
совсем не похожими на походку кенгуру. Я последовал за ним, а Рагма оставался
рядом со мной. Теперь он передвигался на задних ногах.
Местность была довольно ровной, поэтому идти было нетрудно.
Через несколько минут у меня даже появились радужные мысли о бутерброде с
ореховым маслом.
Прежде чем я успел прокомментировать улучшение своего
состояния, Рагма что-то закричал на инопланетном языке. Чарв ответил ему и
резко ускорил шаг, едва не запутавшись в своих маскировочных одеяниях.
А Рагма повернулся ко мне:
– Он побежал вперед, подготовить все заранее, чтобы мы
могли сразу взлететь. Если ты можешь двигаться быстрее, то, пожалуйста,
постарайся.
Я сделал все, что было в моих силах, и осведомился:
– А куда мы так торопимся?
– Я обладаю очень острым слухом, – ответил
Рагма. – Мне удалось установить, что Зимейстер и Баклер поднялись в
воздух. Это может означать две вещи: они либо решили улететь, либо принялись
разыскивать тебя. Всегда следует рассчитывать на худшее.
– Насколько я понимаю, ты говоришь о моих непрошеных
гостях, и тебе разрешено назвать их имена. Кого они представляют?
– Они динбаты.
– Динбаты?
– Антисоциальные элементы, сознательно нарушающие
законы.
– А, бандиты. Ну, это я и сам сообразил. Что ты можешь
рассказать мне о них?
– Мортон Зимейстер, – ответил Рагма, – давно
занимается подобными делами. Это тот, что потяжелее, со светлым мехом. Обычно
он старается держаться подальше от места действия, нанимая агентов для
исполнения своих черных замыслов. Джеми Баклер – один из таких агентов. Он уже
давно работает на Зимейстера и недавно получил повышение – теперь он стережет
его тело.
Мое собственное тело начало отчаянно протестовать – мы шли
слишком быстро, поэтому я не сразу сообразил, что это гудит у меня в ушах: шум
пульсирующей крови или шелест крыльев какой-то странной птицы. Рагма избавил
меня от сомнений.
– Они летят в нашу сторону, – пояснил он. –
Довольно быстро. Ты в состоянии бежать?
– Могу попытаться, – ответил я, ускоряясь.
Земля провалилась вниз, потом метнулась вверх. В этот момент
я разглядел то, что, вероятно, было их кораблем: сплющенный колокол из тусклого
металла, по бокам которого были разбросаны квадратные отверстия, открытый люк…
Мои легкие работали, как гармошка на польской свадьбе, и я почувствовал, как
первая волна черноты взметнулась со дна моего сознания. Я знал, что очень скоро
эта или следующая волна накроет меня.
Затем возникло знакомое мерцание – реальность стала
отступать. Я знал, что кровь отливает от головы вниз, и меня возмутило поведение
гидравлики, которая вытворяла с моим телом все, что хотела. Сквозь
усиливающийся рев я услышал выстрелы, словно донеслись звуки далекого шоу, но
даже они не смогли вернуть меня в этот мир.
Когда вас предает собственный адреналин, кому остается
верить?
Мне очень хотелось добежать до люка и забраться в него. Он
был совсем уже близко. Однако я знал, что этого не будет.
Какая абсурдная смерть. Я почти сумел все понять, не успел
совсем чуть-чуть…
– Я иду! – закричал я прыгающему рядом со мной
силуэту, не зная, слетают ли слова с моих губ.
Шум стрельбы не стихал, но он был далеким и слабым, словно
лопалась воздушная кукуруза. Оставалось менее сорока футов, если судить по
расстояниям, которыми измеряются круги на ипподромах. Подняв руки, чтобы
защитить лицо, я упал, не зная даже, попала ли в меня пуля – потому что уже
почти не был способен беспокоиться об этом, – в гладкую пустоту, которая
разом отменила землю, шум, опасность и сам факт моего побега.
Так, так и так: пробуждение – это структуры и тени: приближение
и удаление по шкале мягкого/темного, гладкого/сумеречного, скользкого/яркого –
все остальное переходит в цвета и звуки, балансирующие на невидимой грани.
Переход к твердому и очень яркому. Потом обратно в мягкое и
темное…
– Ты слышишь меня, Фред? – бархатный сумрак.
– Да… – мои мерцающие шкалы.
– Лучше, лучше, лучше…
– Что/кто?
Ближе, ближе, ни одним звуком не выдать…
– Там?
– Так лучше, беззвучно…
– Я не понимаю.
– Позже. Ты должен сказать только одно, скажи: «Статья
7224, Раздел С». Скажи эти слова.
– Статья 7224, Раздел С. Зачем?
– Если они захотят забрать тебя с собой – а они
обязательно захотят, – произнеси это. «Зачем» говорить не надо. Запомни.
– Да, но…
– Позже…
Что-то из теней и тканей: яркое, еще ярче, гладкое, мягкое.
Жесткое. Ясное.
Я лежу в гамаке.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Рагма.
– Усталость, слабость, все еще хочу пить.
– Понятно. Вот, выпей это.
– Спасибо. Расскажите мне, что случилось. Меня ранили?
– Да, в тебя попали два раза. Поверхностные ранения. Мы
все починили. Через несколько часов выздоровление будет завершено.
– Часов? А сколько их уже прошло с тех пор, как мы
стартовали?
– Примерно три. После того как ты упал, я затащил тебя
на борт. Мы взлетели, оставив позади тех, кто нас атаковал, континент Австралия
и вашу планету. Сейчас мы находимся на орбите недалеко от вашего мира, но мы
скоро ее покинем.
– Оказывается, ты гораздо сильнее, чем можно подумать
на первый взгляд, раз ты смог меня нести.
– Оказывается.
– А куда вы собираетесь увезти меня?
– На другую планету – очень дружелюбную. Ее название
ничего тебе не скажет.
– Зачем?
