Я пододвинул к столу Дениса Вексрота стул и устроился на нем
поудобнее, зажег сигарету и воспользовался корзиной для бумаг вместо
пепельницы. Казалось, он ничего не замечает, только сидит и задумчиво
просматривает бумаги в моей папке.
Так прошло несколько минут, а потом он сообщил:
– Что ж, теперь я готов к разговору с вами.
Посмотрев на меня снизу вверх, мой новый куратор победно
улыбнулся:
– Мистер Кассиди, в этом семестре вы закончите обучение
в нашем университете.
– В этот день, мистер Вексрот, в аду сильно
похолодает, – не удержавшись от улыбки, ответил я.
– Я думаю, что подготовился к встрече с вами более
тщательно, чем это делали мои предшественники, – заявил он. –
Насколько я понимаю, вам известны все университетские правила?
– Я регулярно их изучаю.
– Кроме того, уверен, вы знаете, какие курсы предлагает
наш университет и этом семестре?
– Вы и тут не ошиблись.
Вексрот достал из кармана пиджака кисет и трубку и стал
медленно набивать ее табаком, делая это с необычайной тщательностью и явно
наслаждаясь процессом. Я уже давно понял, что он курит трубку. Вексрот прикусил
мундштук, поднес к табаку спичку, сделал несколько пробных затяжек, вынул
трубку изо рта и посмотрел на меня сквозь дым.
– В таком случае, вы должны понимать, что получите
диплом в принудительном порядке, в соответствии с одним из основных законов
факультета.
– Вы же еще не видели карточку с моим предварительным
выбором предметов.
– А она не имеет никакого значения. Я перебрал все
варианты сочетания курсов, которые вы могли бы взять, чтобы сохранить свой
нынешний статус, и обработал данные вместе с программистами. А потом сверил их
с теми курсами, которые вы успели прослушать, и в каждом случае я придумал
надежный способ от вас избавиться. Вне зависимости от того, что вы выберете,
вам не избежать завершения какого-нибудь основного курса.
– Похоже, вы всерьез относитесь к своей работе.
– Вот именно.
– Может, скажете, почему вы так стремитесь от меня
избавиться?
– Конечно, скажу, – заверил Вексрот. – Дело в
том, что вы трутень.
– Трутень?
– Самый настоящий. Вы ничего не делаете, только зря
здесь болтаетесь.
– А что же в этом плохого?
– Вы тяжким грузом давите на весь преподавательский
состав университета, попусту тратите их эмоции и интеллект.
– Чепуха, – заметил я. – Я написал несколько
отличных статей.
– Совершенно верно. Вы уже давно должны были бы
преподавать или заниматься самостоятельными исследованиями – получив не одну
научную степень, – а не занимать место, которое предназначается
какому-нибудь бедняге.
Я усилием воли заставил себя не думать о бедном отвергнутом
претенденте на мое место – худой, с ввалившимися глазами, нос и кончики пальцев
прижаты к стеклу, запотевшему от его дыхания, мучительно страдающий от того,
что из-за меня он лишился возможности получить хорошее образование – и сказал:
– Опять чепуха. Почему вам так хочется от меня
избавиться?
Вексрот некоторое время задумчиво смотрел на свою трубку, а
потом ответил:
– Если коротко – вы мне не нравитесь.
– Почему? Вы ведь меня совсем не знаете.
– Я знаю о вас – этого более чем достаточно. – Он
постучал пальцем по папке с моим досье. – Здесь все написано. К таким
людям, как вы, я не испытываю ни малейшего уважения.
– Вы не могли бы немного конкретизировать?
– Хорошо, – согласился Вексрот, раскрыв досье на
одной из многочисленных закладок. – Судя по этим записям, вы провели в
нашем университете – сейчас уточню – около тринадцати лет.
– Похоже на правду.
– Причем все это время вы продолжали учиться на дневном
отделении, – добавил он.
– Да, я всегда посвящал свое время учебе.
– Вы поступили в университет в весьма юном возрасте.
Способностей вам было не занимать. Ваши оценки постоянно оставались довольно
высокими.
– Благодарю вас.
– В мои намерения не входит делать вам комплименты. Это
всего лишь констатация факта. Однако для получения диплома вам каждый раз не
хватало самой малости. На самом деле, у вас накопилось столько самых
разнообразных данных и материалов, что их хватило бы на несколько докторских
диссертаций. Вам не раз предлагали объединить ваши работы…
– Объединенные работы не подпадают под действие правила
о получении диплома.
– Да, мне это хорошо известно. Нам обоим это хорошо
известно. За прошедшие годы стало очевидным, что вы намерены оставаться
студентом дневного отделения как можно дольше и не собираетесь писать дипломную
работу.
– Я этого никогда не утверждал.
– И не нужно, мистер Кассиди. Ваше личное дело говорит
само за себя. Вы весьма хитроумно справлялись с главными требованиями, с
легкостью избегали получения диплома, время от времени меняя один основной курс
на другой и получая таким образом новый набор требований, выполнение которых
необходимо для получения диплома. Впрочем, через некоторое время курсы начали
перекрывать друг друга, и вам пришлось менять их каждый семестр. Закон о
принудительной выдаче диплома после завершения одного из основных факультетских
курсов, насколько я понимаю, был принят исключительно из-за вас. Вам очень ловко
удавалось обходить все острые углы, только на этот раз вряд ли что-нибудь
получится, потому что острых углов больше не осталось. Ваше время истекает и
часы обязательно пробьют. Для вас это последнее интервью подобного рода.
– Я очень на это рассчитываю. Я зашел к вам, чтобы
подписать карточку.
– Вы же задали мне вопрос.
– Да, но теперь я вижу, что вы очень заняты, и решил
отпустить вас на свободу.
– Все в порядке. Я здесь как раз для того и сижу, чтобы
отвечать на ваши вопросы. Надо сказать, что, услышав о вас впервые, я,
естественно, заинтересовался причинами вашего столь необычного поведения. А
когда мне предложили стать вашим куратором, я постарался выяснить…
– Вам «предложили»? Вы хотите сказать, что делаете это
добровольно?
– Совершенно. Я решил стать тем, кто поможет вам
распрощаться с университетом и отправит вас в реальный мир.
– Не могли бы вы подписать мою карточку…
