— Гррр. — Падла подобралась, готовясь прыгнуть.
А я вспомнила, кто здесь самый могучий, и решила изобразить дурочку.
— Мама!
Мой визг и забег к оторопевшему Нрого были только началом, так как в следующую секунду я прыгнула и повисла на воине, обхватив его и руками и ногами, и уткнулась носом в его плечо, испуганно всхлипывая. И хрен устоит теперь! Мужики, они на несчастную жертву всегда ловятся, это во всех любовных романах черным по белому.
— Акаши, назад! — Огромная рука властно меня обняла… за попу. — Тагар, уведи!
Я вся так и обмякла от счастья, точнее, от осознания того, что пронесло. И теперь уже действительно всхлипнула и даже прижалась чуть сильнее.
Хлопнула дверь за посетителями, и мы остались одни. Только в этот момент я вспомнила, что самый страшный тут совсем не белый зверь.
— Женщина не должна демонстрировать свое тело, — вдруг сказал Нрого.
Я не сразу поняла о чем речь, но воин выразительно погладил по ноге. Юбка в момент моих кульбитов задралась, открывая ноги до самой пятой точки. Я смутилась и попыталась слезть. Не тут-то было.
— Сейчас демонстрировать можно, — произнес Нрого и направился к постели.
Через минуту я лежала, опрокинутая навзничь, воин навис надо мной, пристально разглядывая так, как будто одежды совсем не было.
— И что прячет маленькая принцесса? — вопросил он.
Прятала я много чего, но кое-что можно было и показать.
Краснея и смущаясь, полезла за пазуху, причем за каждым моим движением внимательно следили, и извлекла нож.
— Самоубийство? — предположил Нрого, вскинув бровь.
— Ты не настолько страшный, — на автомате ответила.
Наглая усмешка доказала, что настолько, и даже больше, но самое удивительное, что улыбка уже не сходила с его губ.
— Убийство? — снова предположил тар-эн.
— Я не настолько кровожадная. — На сей раз даже обиделась.
— Тогда что? — Нож у меня забрали и теперь брезгливо держали двумя пальцами.
— Подарок. — Я попыталась улыбнуться.
Нрого не поверил, но уделил внимание ножичку. Покрутил, разглядывая рукоять.
— Вообще-то отличный нож. — Я села. — И, кстати, фирма хорошая, оружие качественно делают.
— Нож? — На меня бросили недоверчивый взгляд, после чего Нрого извлек из ножен нечто с локоть длиной, и видно было сразу — это реальное оружие. — Это нож! — весомо произнес воин.
— Сувенир, — нервно сглотнув, нашлась с ответом я. — Нрого нравится мой подарок?
Скептический взгляд, ухмылка и насмешливое:
— Цивилизованная Киран забыла подарить еще и бусы варвару Нрого.
Он реально надеялся меня смутить?
— Простите, ваших размеров не было, — ответила я и добавила: — Бычьи шеи, знаете ли, не в моде!
Усмехнулся, мой подарочек засунул в ножны, к своему собственному ножичку. После произнес:
— Киран не ведает традиций Иристана.
Пришлось кивнуть.
— Женщина не дарит подарки, — продолжил воин, — это оскорбление.
Начинается…
— Почему оскорбление? — решила я задать вопрос.
Нрого подал руку. Я поднялась, поправила волосы и только после этого взглянула на воина. Тар-эн стоял очень близко, даже не думая отступать, и продолжал изучать меня взглядом. Следующий вопрос меня потряс:
— Твоя грудь настоящая?
Интересный вопрос!
Отступив и от Нрого, и от кроватного космодрома, я поправила шарфик, грудь прикрывающий, и честно ответила:
— Да.
Мне не поверили. Вообще не поверили. В следующее мгновение Нрого провел прием, за который мастер Лоджен точно бы полжизни отдал, — меня схватили, крутанув, сжали руки за спиной, после чего Нрого молча, методично и профессионально исследовал мою грудь. На кровать полетели и таблетки сухого спирта, и перцовый баллончик… Мне стало страшно.
— Маленькая принцесса любит сюрпризы? — Из голоса Нрого исчез намек на сочувствие, веселость и вообще на все, кроме злости.
— Я, — нервно сглотнула, — я…
— Я знал, что Киран распущенна и не ведает приличий, но неужели Киран МакВаррас не ведает и чести?
— Что?! — Я возмущенно попыталась вырваться.
Но воин продолжал удерживать мои руки, а едва я попыталась нанести удар, меня швырнули на постель, лицом вниз. И руки Нрого все еще держал сведенными вместе, а затем быстрый, как тень, воин жестоко изрезал ушитый мной наряд, оставив меня в одном нижнем белье.
И больше ничего. Я лежала, тяжело дыша и прислушиваясь к происходящему, но ничего не происходило. Нрого держал все так же крепко, вынуждая лежать, уткнувшись в постель, но ничего не делал. А затем я ощутила его дыхание на плече и услышала проникновенный вопрос:
— Киран дура или притворяется?
Решила помолчать, зато изображаю страх и ужас, может, подействует?
Подействовало. Нрого отпустил мои руки и хрипло произнес:
— Женщина не украшает себя. Женщина не носит белье. Женщина не красит лицо! Женщина не провоцирует воина! Ты все поняла?
Киваю. Ничего не понятно, но в данной ситуации лучше согласиться.
— Я стар и потому сдержан. Боги милостивы к тебе! Встань!
Счас! Тут не вставать, тут бежать надо! Причем быстро и без оглядки и плевать на внешний вид! Из положения «упор лежа» перехожу в стойку на четвереньки и осторожно отползаю к противоположному концу постели, продумывая побег в спальню, а там окно. Мне много времени не потребуется, я…
Я вдруг слышу хрип за своей спиной. Повернув голову, рискнула взглянуть на Нрого, так и застыла от удивления. Воин тяжело дышал, по лицу его стекали капельки пота, тело напряжено, руки сжаты в кулаки, а взгляд…
— Женщина не поворачивается к воину спиной? — догадалась я.
Мне не ответили. И взгляд от тыла кадета МакВаррас тоже не отрывали. До меня начало доходить! Да, додумалась я ползать в нижнем белье и чулках по постели! Я бы ему еще стриптиз станцевала!
Нрого молча рванул ремень на брюках, не отрывая голодного взгляда от моего белья. Ускорившись, преодолела широченную кровать, спрыгнула на пол, развернулась к воину. Тот молча и решительно бросил на пол уже снятые с пояса ножны, следом полетел широкий ремень, а сам тар-эн, не отрывая взгляда конкретно от цели, начал расстегивать брюки.
— Вы… вы что делаете? — Нет, я, конечно, догадывалась, но оно как-то само сорвалось.
Рука, уже стягивающая штаны, остановила свою подрывную деятельность. Нрого замер. Сейчас он тяжело дышал, но вот глаза его отрываются от… от пусть будет цели, и поднимаются к моим глазам. Некоторое время он просто смотрел, словно приходя в себя, затем произнес:
