Судорожно вздохнув, мама ответила:
— Если матери разные, то даже поощряются.
— Ген бракованный. — Я просто поверить не могла.
Помолчав, задумчиво спросила:
— Так что я там должна делать?
— Я уже сказала, — раздраженно произнесла мама. — Три раза сказала. Повторю четвертый — вставай, Ашара тебя оденет, как полагается. Замаскируй татуировку и отправляйся в Шоданар, где проходят состязания. Там выбери воина, победнее одетого, слабенького, ну и такого, чтобы понравился тебе… Все же первый раз, мужчина должен быть хоть чуть-чуть приятен. Но помни — воин должен быть слабым! Ты меня поняла? Сделай, что должно, и возвращайся. Наска тебя донесет.
— Сама дойду, — грустно ответила я.
— Это вряд ли. Взаимоотношения с воинами болезненны.
— Мам, да ну их, этих воинов, масса иных способов лишиться невинности имеется! Может, я как-нибудь подручными свойствами?
— Пантеренок, учти — на закате прибудет эйтна из дома Нрого, чтобы осмотреть и излечить тебя. И если лечить будет нечего… Прилюдная порка во дворе дома хассара, Кирюш. Ты мою спину видела? Там было десять ударов, тебя за подлог ждет двадцать.
Я была потрясена:
— Вот уроды!
— Делай как велено!
— Мама, да пошел этот Иристан с их дурацкими традициями!
На сей раз мама не стала терпеливо объяснять, что так надо, а просто высказала свое «фи»:
— Так за каким нестабильным атомом ты туда сунулась?! Я все сделала, чтобы у моей дочери было счастливое детство! Чтобы моя дочь жила в цивилизованной стране, где в женщине видят в первую очередь личность, а не способ получения удовольствия!
Насупившись, я попыталась оправдаться:
— Мам… они бы тебя убили…
— Киран, это были бы последствия моего выбора и моего решения! И поверь — я предпочла бы казнь, пусть самую жестокую, чем находиться здесь и… и знать, через что тебе придется пройти!
Мне совсем невесело стало.
— Ма-а-ам, а может… может, я Нрого все расскажу, как было? Ну что это заговор, причем против него в первую очередь. Пусть уж с ним, раз… раз так вышло.
А вышло, откровенно говоря, погано! Оказывается, если воин провел ночь и ничего не было, он может лишиться звания самого всесильного в своем хассарате. Следовательно, поста правителя также. Идиотизм, на мой взгляд! Дебильные нравы и дебильные традиции…
— Боюсь, Пантеренок, тебя попросту грязно использовали, прекрасно понимая, что будешь сопротивляться до последнего… Жаль, что я этого не поняла сразу.
— Мам, так, может, я к Нрого сгоняю? — вновь предложила я. — Он не противный и вроде как опытный, самое то невинность потерять, и бегать как последней продажной девице по Шоданару не придется!
— Его нет в Айгоре, Кирюш, — спокойно ответила мама. — Они все разыграли как по нотам, и даже явление твоего отца на рассвете. Пойми, эйтна также против него.
— Попадос…
— Пантеренок, несмотря на ситуацию, я очень рада, что с Нрого у тебя ничего не было, поверь, он не тот мужчина, с которым стоит становиться женщиной… я тебе потом все объясню. Ты просто пойми, доченька, времени мало.
— Да поняла я, поняла, иду уже! — Я вскочила с постели. — Пойду, и, как самая приличная девочка, займусь сексом с первым встречным. Потрясающе просто!
И я отключилась от мамы, чтобы начать подготовку к секс-прогулке, атом нестабильный!
* * *
Ашара нарисовала мне татушку поверх стразиков на моей реальной татуировке. Получилось страшно, как будто тату скрывала нарывы. Но это ерунда. Далее я сама замазала лицо тоналкой, получилось бледненько и бровки теперь стали серенькими. Потом благодаря старушке надела серый костюм, наподобие тех, что носили служанки. При этом Ашара нацепила мне на руку какой-то браслет и пояснила:
— Это означает, что ты дочь воина или слуга сильного воина. Взять без разрешения тебя теперь нельзя, назвать своей нельзя, забрать нельзя. Браслет — защита.
— Ага. — Я огляделась. — А меня не хватятся?
— Никто не войдет до заката — традиция.
Молчу, потому как по поводу иристанских традиций у меня одни нецензурные выражения. Да и вообще на душе так паршиво, что, казалось бы, хуже уже некуда. А кому приятно будет узнать, что родной отец вовсе и не желал отдать тебя другому воину… а так, просто избить прилюдно собирался! Урод! Даже слов нет. И ведь не проверили ни один из моих рюкзаков! Чего они ждали?! Да, в принципе, чего ждали, то и случилось…
— Ладно, прорвемся, — задумчиво протянула я.
— Что, милая?
— Ничего. — Я постаралась улыбнуться.
А потом просто решила, что папику я буду мстить сурово, как не мстила никогда и никому.
С этими мыслями я и отправилась на поиски сексуального партнера для потери невинности и имитации плодотворно проведенной ночи с хассаром Нрого.
* * *
Из дворца меня вывела Ашара, а там уже ждал Наска.
— Как ты? — был его первый вопрос.
— Паршивее некуда, — честно ответила я и решила уделить внимание миру.
А мир был удивителен. Мы прошли через какой-то черный вход и вышли на рынке, который примыкал к стене дворца. И вот тут меня поджидало первое открытие — не все мужчины Иристана были воинами!
— Наска, они местные? — глядя на торговцев в просторных цветастых одеждах, спросила я.
— Да, — парень держался как-то странно, вроде и со мной, но как-то позади.
— Но они не воины?
— Воины не занимаются торговлей.
— А чем занимаются воины?
— Правят, воюют, изучают, изобретают.
Я даже задумалась. Шли мы сейчас, петляя между торговыми рядами. Палатки были яркими, в основном оранжево-красные, встречались и зеленые, синих не было. Покупали на рынке мужчины, такие, как Наска, тоже в неприметных серых хламидах, и немолодые женщины, причем все исключительно с черными поясами на серых же хламидах. Судя по всему, черный пояс давал им неоспоримое преимущество перед служанками.
— Поторопись, — вдруг сказал Наска и ускорил шаг.
Практически побежала за ним, и в таком темпе пришлось двигаться аккурат до показавшегося впереди парка, окружавшего площадь, возле которой мы приземлились, прибыв на Иристан.
— Шоданар, — объявил мой провожатый и остановился метрах в ста от лесочка.
— И что? — спросила я.
— Тебе туда, — Наска грустно улыбнулся. — Девушки часто приходят посмотреть на состязания, иногда поддаются страсти и остаются в палатках воинов. А мне туда нельзя.
— Весело. — Мне вдруг отчаянно захотелось просто остаться здесь и никуда не ходить, никого не искать.
