— Ты забавная, — вдруг произнес воин, не опуская руки. — Если ты хочешь идти со мной, должна взять за руку. Если нет, тебя проводят в дом отца или покровителя.
А-а-а, угадала, действительно благородный. Восторг! И все бы хорошо, но остался только один вопрос:
— Слушай, воин, — я нервно облизнула пересохшие вмиг губы и с надеждой спросила: — А ты… ты бедный воин?
От удивления он руку опустил. Чуть нахмурился, потом спросил:
— Это значимо?
— Очень! — Я подошла к нему и теперь стояла так близко, а хотелось еще ближе. — Просто, понимаешь, мне… мне только очень бедный воин нужен.
И точно знаю, что у меня сейчас такая надежда в глазах, потому что, если ж он не бедный, мне придется отказаться, потому что мама если сказала, значит, так нужно и… только бы он был бедным!
— Нестандартный критерий, — задумчиво глядя на меня, произнес тар-эн.
— Но очень важный, — выдохнула я, не отрывая от него полного надежды взгляда.
Воин нахмурился сильнее, почти брови свел, потом задумался и нехотя ответил:
— Да… я очень бедный воин. Я бы даже сказал — первый бедный воин Иристана… — И как-то совсем шепотом добавил: — С конца.
Но я тогда этого шепота особо не расслышала, потому как радостно хватала его ладонь обеими руками, а схватив, с нескрываемым облегчением сказала:
— Тогда можно.
Но он как-то странно на меня смотрел.
— Все можно, правда, — сказала радостная я, едва ли не подпрыгивая вместе с ликующими гормонами. — Куда идем?
Мне не ответили. На меня продолжали задумчиво смотреть, и, кажется, даже уже начали раздумывать на тему: «И зачем оно мне надо?».
А я смотрела на него, на шикарный разворот плеч, сильные руки, мужественную линию подбородка, четко очерченные губы и… и горела вся, как сухой куст на ветру…
— Что же ты делаешь, женщина… — простонал вдруг воин.
— Стою, — прошептала я, не отрывая от него восторженного взгляда.
Внезапно заметив движение слева, резко повернулась и увидела подошедшего к нам тар-эна — тоже высоченный, тоже светловолосый и даже глаза синие, с некоторым недоумением на меня взирающие. Окинув недовольным взглядом подошедшего, снова повернулась к моему синеглазому взрыву эмоций — и они в очередной раз взорвались. Я не знаю, что со мной, я не могу понять, от чего я буквально таю, стоит взглянуть на него, но я таяла, плавилась, сгорала лишь от того, что он рядом, что прикасается ко мне, а вся вселенная могла катиться в мертвый космос!
И тут прозвучал вопрос тар-эна:
— Он не нравится?
Вопрос меня отрезвил вмиг. Схлынула обжигающе теплая волна, схлынуло наваждение, и эмоции тоже враз присмирели и строем шагнули под контроль разума. А я будто вернулась в реальность — на проклятый Иристан, в этот лесок замшелых перекачанных мышц, под взгляды окружающих, и только тогда до сознания дошел вопрос.
— Что? — переспросила я, потрясенно глядя на воина.
Тот кивнул каким-то своим мыслям, указал на подошедшего к нам тар-эна и повторил вопрос:
— Этот не нравится?
Следующая волна, которая на меня накатила, была приступом гнева. Резко отпустила ладонь воина, в последний раз посмотрела в его ярко-синие глаза. Хотелось сказать что-то обидное, оскорбить, заорать, ударить… Но я стояла и просто смотрела, понимая, что, если не уйду, разревусь прямо здесь… а этого они от меня не дождутся. Лучше двадцать плетей, если папандр найдет. А возвращаться я не буду! Хватит с меня Иристана, его тупых тар-энов и вообще всего хватит!
— Извини, — едва сдерживаясь, сказала я воину, опустила глаза и отступила еще на шаг, — глупо было с моей стороны… Да.
Мне было и стыдно, и горько.
— Женщина! — Оклик.
Молча развернулась и пошла прочь. Лицо горело, сердце сжималось так, что боль я ощущала физически, эмоции с гормональной революцией летели в бесконечный космос. К нестабильному атому весь этот мирок, я не вернусь к хассару, я не буду играть по их правилам и в соответствии с их традициями. Хватит. Доигралась уже.
А позади услышала:
— Выслать воинов?
— Нет, я сам.
Кто там сам и чего, мне было уже все равно. Я выбрала тропинку, которая уводила вглубь, подальше от всего этого мускулистого ужаса, потому что хотелось просто уйти, никого не видя и ни с кем не разговаривая.
Не вышло.
Едва, казалось, шум толпы стал утихать, а лес густеть, как передо мной выросла двухметровая фигура перекачанного мяса. Черная практически. И тар-эн произнес:
— Женщина.
Молча сунула ему под широкий и изломанный нос браслет дакха. Драться с воином смысла не было, даже если и очень хотелось. А дальше случилось нечто — черные сильные пальцы ухватили за запястье, а затем воин легко сломал стальной браслет.
Я застыла и вот теперь посмотрела выше носа этой страхолюдины. А реально страшный. Черный, волосы коротко острижены, глаза большие темно-карие, нос широкий, приплюснутый, кривой, губы толстые, широкое лицо, а взгляд — наглый.
— Браслета дакха нет, — хрипло сообщил воин, — ты моя.
Атом нестабильный! Я в шоке смотрела, как эта туша легко отбрасывает сломанный браслет в кусты, а затем снова хватает мою руку.
— Это подло! — Я была не так уж испугана, скорее дико возмущена. — Реально подло, ты…
Воин нахмурился, склонил голову и вдруг грозно спросил:
— Тьяме?
И вот тогда мне стало страшно. В силе воинов я уже убедилась, с собой у меня только ножик, а бежать нет возможности — воин крепко сжимал мою руку. Паника, в следующее мгновение поиск решения. Я огляделась — вокруг лес, кричать смысла не было. Если и найдут, вернут к папандру. Остается драться, причем шансов на победу у меня мало, так что…
— Дар эхм, — прозвучало за моей спиной.
И черный тар-эн отпрянул, как от чумной, посерел и исчез в кустах, освободив дорогу. Чем я и воспользовалась, так как голос, прозвучавший сзади, узнала мгновенно, да и вообще проблем в узнавании не было, проблема у меня теперь в отношении этого синеглазого только с забыванием будет.
— Женщина, — недовольно позвал он, едва я пошла, и теперь не в пример быстрее, по тропинке.
Сорваться на забег можно было бы, только приподняв юбки, потому как для бега эти хламиды явно не предназначались. И потому я просто шла, но быстро.
— Женщина! — повелительный окрик.
То есть мне попросту скомандовали. Это не разозлило — взбесило скорее.
— Слушай, ты! — Я крутанулась на месте, разворачиваясь к воину…
И застыла.
Революция гормонов строем зашагала по венам, теплая волна пробежалась следом, дар речи отказался в разговоре участвовать совершенно. Я проклинала себя за подобную реакцию, но ничего не могла сделать. И, стоя без движения, молча смотрела, как светловолосый воин приближается ко мне неторопливой походкой, вздрогнула, лишь когда он остановился так близко, что между нами пространства на ладонь всего осталось.
