Я залез в карман, извлек американскую двадцатку, присовокупил к ней сотни три рублей с мелочью и выложил все это на крохотный пятачок свободного места, оставшегося на столе. Коротыш презрительно на деньги глянул и уточнил:
– Ювелирные ценности: золото, камни, бриллианты.
– Сашк, у тебя бриллиантов нету? – спросил я братца. Тот отрицательно замотал головой. – Тогда нет у нас ценностей, гражданин начальник.
– Бросьте паясничать, Попов, – сказал коротыш укоризненно. – Давайте не будем тянуть волынку, выдайте наркоту по-хорошему, и начнем писать явку с повинной.
– Наркоту-у-у-у, – протянул я. Дело обретало совсем другой оборот. Я-то думал – это чекисты, а они… Как бишь они называются?
– Позвольте еще раз ваши документики посмотреть, – попросил я.
Коротыш предъявил. Ну да, ОБНОН.
– Отдел по незаконному обороту наркотиков. Слышал такой? – с ухмылкой сказал коротыш, оказавшийся капитаном Согомоняном. Ну и фамилия. С такой не наркотиками, а борьбой с самогоноварением заниматься. Хотя нет, Согомон – имя такое армянское.
– А, понятно, незаконным оборотом наркотиков занимаетесь? – ответил я ему в тон.
– Борьбой с незаконным оборотом, понял? Борьбой!
– Ну так боритесь, – пожал я плечами.
– Ясно, добровольной выдачи не будет. Тем хуже для вас. Приступаем к обыску, понятых прошу быть внимательнее.
Спаниель начал бродить по комнате, очень тщательно все вынюхивая. Коротыш с длинным начали снимать книжки с полок, надо отдать должное – весьма аккуратно, выдвигать ящики в столе и шкафах. Очень скоро наблюдать за всем этим нам надоело.
– Гражданин начальник, а пожрать во время обыска мы имеем право? – подал голос братец из своего угла.
Филиппыч посмотрел на коротышку, тот на длинного, который как раз закончил обыскивать кухню. Длинный отрицательно мотнул головой, коротышка пожал плечами и сказал:
– Только оставьте ключи от этой комнаты – он кивнул на дверь спальни – и от вашего гаража тоже. Не ломать же…
– Так на здоровье, только осторожнее, там змеи – сказал я, кинул ключи очкарику и вышел с братцем на кухню.
Вот в чем мой братец специалист, так это в компьютерах и в омлете. Во всех остальных сферах человеческой жизни он – полный лох и лузер. На рынок пошлешь, купит не то, да еще обсчитают, с приличной девчонкой познакомится – уведет из-под носа какой-нибудь мажор на первой же дискотеке. В прошлом году пришлось отлучиться на пару недель и оставить его одного. Раз в жизни поручил ему хозяйством заняться. Итог – сломал две лопаты, просрал шланг для поливки огорода и дом чуть не спалил, когда задумал листву прошлогоднюю сжечь. Да еще ключи потерял – домой через окно лазил. Хорошо хоть змей по округе не распустил, а то бы устроили нам соседи суд Линча. В общем, ничего путного моему братцу доверить нельзя, все испортит. За исключением компьютера и омлета. Не спорю, возможно, есть в нашем захолустье хакеры и программисты покруче моего Сашки (хотя я подобных пока не встречал), но вот по части омлета он просто бог!
Омлет Сашка жарит непременно со свежими помидорами, репчатым лучком и тертым сыром. В дни материального благосостояния, как сегодня, добавляет тонюсенько нарезанный бекон. Но дело даже не в ингредиентах. Смешивает и жарит омлет Сашка по-особому. Такая вкуснотища получается – не оторвешься. Никаких ресторанов не надо.
Пока проводился обыск, Сашка сварганил большую сковородку омлета, и мы за милую душу умяли его прямо из сковородки. На запах в кухню заявился Филиппыч.
– Дядь Жень, может, омлетику с нами? – предложил Сашка.
Участковый снял фуражку, протер лысину платком и отрицательно мотнул головой.
– А может, того… Сто грамм, – подмигнул я и кивнул в сторону холодильника, где у меня всегда хранился бутылек с чистым медицинским для опытов.
Филиппыч глянул на холодильник глазами побитой собаки, снял фуражку, вытер пот, вздохнул и снова отказался. Оно и понятно, служба…
– Вы бы посмотрели, дядь Жень, как бы нам гражданин начальник наркоты какой не подбросил. Или гранатомета, – попросил Сашка. – Ужо больно неохота в тюрьму на самой заре жизни.
– Да ладно тебе, Саша, Самогон – мужик дотошный, но законник. Он на такие вещи не…
– Попов, подь-ка сюды, – раздалось из комнаты. Я поднялся и прошествовал в зал. Особых признаков обыска в комнате я не обнаружил. Ну, книги на полках стояли неровно, некоторые вообще у стены были сложены стопкой, ну, люк подвала открыт, ящики в столах выдвинуты, колба одна на полу валяется разбитая. Видно, длинный пытался все-таки разместить свой протокол на лабораторном столе. Но грохнул колбу, отчаялся и теперь сидел на диване, используя для написания табуретку. Рядом с ним стоял коротыш, светясь широчайшей улыбкой. У ног его лежал старый чемодан. Елы-палы! Нашел-таки, Пинкертон хренов. Ну, спасибо, ну, порадовал! А я-то, когда свинец искал, все голову ломал, куда его батя засунул.
Коротышка торжества не скрывал:
– Граждане понятые подтвердят, что это было найдено в соседней комнате под аквариумом со змеей…
– Под каким именно? – перебил я.
– У окна который, – пояснил коротыш. Я посмотрел на него с уважением. Надо же, не побоялся у эфы под аквариумом пошарить. А она жуть какая ядовитая.
– Скажите, Попов, вам вот этот чемодан знаком?
– Конечно, знаком, – сказал я, почесываясь. – Это батин еще. Подтверди, Сань, – призвал я на помощь братца, закончившего мыть сковородку и решившего выйти в зал.
– Ага, – подтвердил братец и тут же сделал плачущее лицо, увидев диски, сваленные в беспорядке на его любим кресле. – Ну, че вы, не могли поаккуратнее? Я ж эти диски неделю по порядку разбирал. Сначала цыгане, теперь вот вы. Че вы там найти вообще хотели?
Сашка встал перед креслом на колени, театрально вознес руки к небесам и потрясал ими, как безутешная мать над телом усопшего младенца. Клоун!
Понятые тетки жались в уголке, со страхом посматривая в сторону гадюшника. Наверное, все-таки заглянули туда разок, когда коротышка чемодан нашел.
Видимо, Согомоняну не понравилось спокойствие, с которым я отреагировал на чемодан. Не иначе, как он всерьез считал, что именно там хранится куча наркоты.
– И что же в нем? – спросил коротыш.
– Да так, ерунда разная.
Капитан решил не тянуть долго резину. Взялся за ручку чемодана, собираясь положить его на кушетку, да не рассчитал тяжести.
– Ого! Кирпичи, что ли, здесь держите? – спросил он.
– Я ж говорю, фигня разная, – напомнил я.
Коротыш с кряхтением уложил чемодан на кушетку и вопросительно глянул на меня.
– Ключ? – догадался я. – Так нет ключа. Я его обычно скрепкой открывал. Помочь?
Замок открылся быстро, благо, скрепок у Сашки в ящиках всегда навалом. Что-то щелкнуло, крышка чемодана откинулась. Она оказалась сплошь заклеена с внутренней стороны папиросными коробочками и картинками с красотками по моде тридцатых годов прошлого века. Отец говорил, что это еще дедов чемодан.
