– Алекс, – я посмотрела ему прямо в глаза, – скажи, что ты любишь меня.
Он нахмурился еще больше, и в его взгляде я заметила промелькнувшую досаду.
– Конечно, я люблю тебя, – осторожно ответил мужчина.
Ах, как вовремя сработал мой дар… Вдвойне проклятый мной сегодня. Некоторых вещей лучше не знать.
Эмоции Алекса лились на меня горным потоком, грозя погрести под собой. Я на удивление хладнокровно распутала сложный клубок на составляющие и пришла к неутешительному выводу: не любит. И не любил никогда. Да, заботится. Да, сильно нравлюсь. Ценит, однозначно. Хочет сделать счастливой – в своем понимании, конечно. Но – не любит…
Сразу вспомнился портрет в потайной комнате библиотеки. И цветы перед ним. Куда мне конкурировать с той, которая столько веков продолжает жить в сердце Алекса!
– Врешь, – выдохнула я и отшатнулась, когда он сделал ко мне шаг. – Лучше не подходи!
– Вики, ты не в себе, – ласково заговорил Алекс, все-таки приближаясь. – Конечно, я люблю тебя. Как может быть по-другому?
– Ты забыл, что я эмпат? – осведомилась холодным тоном, отходя к двери. – Не стоит нагло врать, Алекс. К тому же я видела портрет твоей погибшей невесты! И цветы! – Предтеча вздрогнул и посмотрел на меня изумленным взором. – После той кучи обмана, в которой ты меня, как оказалось, вывалял, все равно не поверю! Может, хоть сейчас ты скажешь прямо, зачем тебе так надо было, чтобы я была девственницей? – Он остановился и хотел что-то сказать, но я замахала руками. – Молчи! Не хочу ничего слышать! Во сколько я там тебя усилю? В десять раз? На кой черт тебе столько силы, Алекс?! Решил захватить все миры?!
Я выкрикивала все новые и новые обвинения, а слезы градом катились у меня по щекам. Вдруг предтеча метнулся ко мне и прижал к себе. Потом, не обращая внимания на то, что я пыталась вырваться, сделал несколько пассов свободной рукой. И на меня навалилась апатия. Мир стал расплываться, веки отяжелели.
– Ты не в себе, Вики, – нежно проговорил Алекс и погладил меня по голове. – Сейчас мне нужно уехать. Надеюсь, тебе станет лучше, когда я вернусь.
«Вот гад, заколдовал все-таки», – мелькнула последняя связная мысль, и я провалилась в сон.
Я проспала двое суток.
Как оказалось, Алекс уехал и еще не возвращался. Из случайно подслушанных сплетен узнала, что опять сбежал Леонард, младший ди Квир. И решила, что это добрый знак.
Следующие три дня я пыталась покинуть это «гостеприимное» логово предтечи. Парадные двери и черный ход меня попросту не выпустили. Тогда я начала изучать замок по ночам, каждый раз обманывая слуг, что сплю. Нашла три потайных хода, которые также меня не выпустили. Когда осознала крепость стен моей клетки, на меня нашло какое-то затмение, и я попыталась выпрыгнуть в окно. Не получилось.
Кое-как успокоившись, решила дождаться Алекса. В конце концов, на брачный обряд ему нужно мое добровольное согласие. А в таких условиях черта с два он его получит. Того, что я теперь в любом случае не соглашусь на этот обряд, решила благоразумно не упоминать.
Так что когда предтеча почтил меня своим присутствием, попыталась его образумить. Безуспешно.
Я старалась быть собранной и благоразумной, не сорваться на крик, не дать ему повода опять применить магию… Но когда этот гад попытался обнять, просто не сдержалась. Ударила со всей силы по лицу рукой, мстительно отрастив огненные ногти. Алекс отшатнулся, коснулся щеки, через которую проходило пять царапин-ожогов, и одарил меня неверящим взглядом. Опять попытался подойти ближе, но я выставила вперед ладони и мрачно предупредила, что буду драться. Короче, эта сволочь опять меня усыпила…
В этот раз я проспала только ночь. А потом еще долго лежала, глядя в потолок. И думала о том, что все мои усилия тщетны. Алекс меня не отпустит. Постепенно мной овладело равнодушие. Что бы я ни делала, выбраться отсюда я не смогу. Смысла жить я больше не видела.
Увы, как оказалось, и с этим я сделать ничего не могла. Сначала хотела перерезать вены огненным кинжалом. Попытка провалилась, так как моя магия и не думала причинять вред владелице. Пришлось наведаться на кухню и, пока никто не видел, стырить нож. К сожалению, слуги в замке Алекса оказались очень шустрыми. Я даже потерять сознание не успела, как мои руки уже смазали каким-то дурно пахнущим составом и перевязали. После этого даже тому минимуму свободы, что я имела, пришел конец. Из комнаты пропало все, что могло бы помочь свести счеты с жизнью. А вне спальни я всегда передвигалась под конвоем в виде двух молчаливых амбалов.
Тогда я перестала есть. Отказаться от воды, увы, не смогла, к исходу первых суток рука сама тянулась к высокому стакану, что всегда стоял на прикроватном столике. Ну и ладно. Без еды я в любом случае больше месяца не проживу.
Сначала было очень тяжело, есть хотелось неимоверно. Потом привыкла, и даже стало как-то все равно.
Уже на третий день моего голодания явился злой, как разбуженный зимой медведь, Алекс.
– Вики, что за ребячество! – рявкнул он с порога.
Я как раз сидела в кресле и с бездумным видом пялилась в окно. Отрываться от своего сверхинтересного занятия мне не хотелось, потому не удостоила предтечу ни единым взглядом. Хочет орать – пусть орет. Его дело.
– Вики! – Алекс подошел ко мне и тряхнул за плечи.
Все-таки перевела на него взгляд и вопросительно подняла брови.
– Что за показательные выступления ты тут устроила?! – Предтеча явно был в гневе, но мне было плевать.
Убьет – так даже лучше. Меньше мучиться.
Просто повела плечами, скидывая мужские руки, и опять уставилась в окно. Угу, так мне это и позволили. Алекс крепко ухватил меня за подбородок и заставил смотреть на него.
– Если ты думаешь, что разжалобишь меня этими своими женскими штучками, – процедил он, – то глубоко ошибаешься! В Академию ты не вернешься. И пока не станешь благоразумной – из замка не выйдешь!
У меня даже нашлись силы на вялое удивление. О как, оказывается, предтеча не верит, что я всерьез. Вот будет ему сюрприз, когда однажды найдет в комнате мое бездыханное тело.
Алекс смотрел в мои глаза и явно пытался там что-то найти. По мне, сейчас там можно было найти только пепел моих сгоревших надежд и убеждений. Хотела бы я, чтобы там был и пепел от дотлевшей любви… Но – увы. Я все еще любила этого гада. Впрочем, это не отменяет того, что простить его я не могла.
– Вика! – Предтеча опять сжал мои плечи.
Как его пробрало-то, раз он первый раз в жизни меня настоящим именем назвал.
– Если ты продолжишь отказываться от еды, – голос Алекса стал спокойным и даже нежным, – слугам придется кормить тебя насильно.
Никак не отреагировала на это заявление. Хотят – пусть кормят. Окно не пропускает меня, зато оно отлично пропускает предметы. Так что не вопрос – съем, а там два пальца в рот. И во рву, который проходит как раз под моими окнами, жидкости станет больше.
