И снова зашелся хохотом, перешедшим в кашель.
Все ошеломленно молчали.
— Ну Дабунш… — протянул наконец хозяин постоялого двора. — Ну, силен мужик…
— Он сам наполовину тролль, — хмуро напомнил Челивис. — Что ж, господа мои, выходит, я зря оторвал вас от дел, за что прошу прощения. Искать Дабунша нет смысла. Или вернется сам — или уж не вернется совсем.
— Ну, мы-то с напарником и вовсе уже не нужны, верно? — улыбнулся ловчий Хашарнес и, вскинув руку в жесте прощания, тронул коня. Кхасти последовал за ним.
Некоторое время эти двое перебрасывались короткими фразами, обсуждая странности Дабунша и прикидывая, съедят ли его тролли. Но вскоре ласковое, не по-зимнему теплое солнышко, такое редкое для силуранского Лютого месяца, потрогало их губы — и расхотелось болтать. Дальше ехали молча, подставляя лица солнцу. Мысли стали тягучими, ленивыми и приятными.
Кхасти благодушно размышлял: «Хорошо, что лекарь исцелил хозяина. Дышать может, а ранка от иглы скоро заживет. Я смогу заплатить свой долг — а то как бы я его отдал мертвецу?»
Хашарнес благодушно размышлял: «Я чуть ли не три года шел по следу. Другой бы плюнул, бросил дело, вернул задаток. А я возвращаюсь с добычей. Я настоящий ловчий!»
В седельной суме лежал талисман. Дух лекаря Астионарри благодушно размышлял: «На мне лежало заклятие — тысяча исцелений. И уже есть девятьсот девяносто восемь… нет, вчерашнее не считается, это Барикай без меня… хорошего ученика я после себя оставляю! Ладно, пусть девятьсот девяносто семь. Еще три исцеления — и на отдых, в Бездну…»
А лошади бежали неспешной рысью и благодушно размышляли об отдыхе в конюшне и о яслях, полных душистого сена…
4. ЗМЕЯ, КУСАЮЩАЯ СОБСТВЕННЫЙ ХВОСТ
И почему ходят такие жуткие слухи о побережье Тагизарны? Тролли, дикие звери, разбойники, Подгорные Твари… Должно быть, эти байки распускают наемники, чтоб ломить дурные цены за охрану! Вот как этот плечистый негодяй, который едет на шаг впереди. И язык у него в узел не завязался, когда он потребовал за пустяковую работенку такие деньги, будто ему предстоит очистить здешние края от троллей! И держится так дерзко — прямо герой Керутан Разбитый Щит, а не паршивый бродяга из Отребья!
Просто невыносима мысль, что он, Восфио Летящий Соловей из Рода Ауртин, сын Хранителя города Шаугоса, юноша утонченный и незаурядный, вынужден хотя бы временно зависеть от грубого мужлана по кличке Сыч!
Но что поделаешь, если захолустный Шаугос тесен для Восфио! Его дух устремлен к высшему: к столице, ко двору короля Тореола, к придворным дамам, к Поединкам Чести! Столица сумеет оценить Восфио! А отец, скучный и закоснелый в невежестве человек, не мог вырваться мыслями из пошлого круга ежедневных забот. Что за дела могут быть в жалком Шаугосе? Делишки, фу!
Отец отказывался отпустить сына в свободный полет к его сияющей судьбе… но разве это остановит яркую, недюжинную личность? Восфио сам взял у отца деньги… о нет, не украл, что за гнусное слово! Просто взял. Когда-нибудь отец сам поймет, что сын был прав.
Этот Сыч говорит, что к вечеру они приедут на постоялый двор «Посох чародея». А наутро — вперед, в Джангаш! Только бы отец не пустил по следу погоню…
Сыч обернулся. Его круглое, с рябинами оспы лицо выглядело озабоченным.
— Кони чего-то боятся. Не зверя ли чуют? — сипло спросил он.
Только сейчас Восфио заметил, что его Незабудка вскидывает голову и тревожно всхрапывает.
Звери?!
Холод пробежал по позвоночнику Восфио.
Незабудка — словно к ее страху прибавился хозяйский страх — остановилась посреди дороги как вкопанная.
— Сыч! — жалобно и возмущенно воскликнул юноша. — Сыч, что с ней? Да помоги же!
Наемник не ответил: он пытался сладить со своей вороной кобылой. Та не просто встала — она пятилась, гневно мотая головой, словно стараясь сбросить узду.
Сыч спрыгнул наземь. Его молодой господин тоже спешился.
— Не понимаю, что с ними стряслось, — озабоченно пробормотал наемник. — Попробуем под уздцы…
Лошади дружно воспротивились замыслу хозяев: храпели, дико вращали глазами и отказывались сделать хоть шаг вперед.
— Да они же в мыле… стой, Красотка! — сквозь стиснутые зубы прошипел Сыч.
С той стороны, откуда они ехали, раздался протяжный вой.
— Волки! — взвизгнул Восфио.
— Волки, — ровным напряженным голосом отозвался Сыч. — Похоже, со всех сторон обходят. Спокойно, хозяин. У нас мечи, а они днем трусоваты. Сожри их Многоликая, первый раз слышу, чтоб они днем выли.
— Это какое-то злое колдовство! — крикнул Восфио.
— Оно самое, — согласился с ним зимний лес.
Восфио и Сыч разом обернулись на голос.
Оба не сразу поняли, откуда взялся на дороге этот невысокий остролицый мужчина с двумя мечами за спиной. Понадобилось несколько мгновений, чтобы они сообразили: он попросту шагнул из придорожных кустов. Только очень уж тихо.
— Ты кто таков, забери тебя болото? — резко поинтересовался Сыч.
— Колдун, — твердо ответил незнакомец. Глянул в лицо полумертвому от ужаса Восфио, хмыкнул: — Молодому господину не нравится? Тогда иначе скажу: зверолов здешний. Охочусь с собачками… уже поняли с какими? Или ваши лошади догадливее вас?
— Вот и ступай на зайцев охотиться, — мрачно ответил Сыч. — Об наши шкуры твои собачки обломают клыки.
— Да шкуры-то мы вам можем и оставить, — дружелюбно ответил «зверолов», — если вы их выкупите.
— С этого бы и начинал, — зло ухмыльнулся наемник. — Слушай, ты, волчья морда, я подрядился охранять до самого Джангаша вот этого чижика и его деньги. И задаток взял. Так что придется мне оборвать хвосты твоим шавкам и тебе.
— Вот это по-мужски, — одобрил «зверолов». — Мы с тобой неплохо попляшем, а тем временем мои зверюги потреплют этого молокососа, никому не будет скучно.
— Не-ет! — завопил Восфио. — Я сейчас!..
И бросился к шарахнувшейся от хозяина Незабудке, к седельной суме.
Пряжка поддалась не сразу. Восфио рванул ее, ломая ногти.
— Сыч, не трогай этого человека! Я запрещаю, я хозяин!
— Ну, так тому и быть — по хозяйской воле! — презрительно сплюнул наемник. Меч в ножны не убрал, но и не пытался напасть. Выжидал.
Чуть не плача, юноша бросил грабителю кошель. Тот его поймал (только сейчас Восфио заметил, что разбойник даже не вынул мечи из ножен) и взвесил на ладони. Удовлетворенно кивнул:
— Вот и славно. Собачек я отгоню, но кони сразу не успокоятся. Подождите малость — и продолжайте путь. В добрый час, легкой вам дороги!
Шагнул в кусты и исчез. Только ель уронила с темно-зеленой лапы снежную шапку.
